Любовь и месть
Шрифт:
— Да, почему? Вы ведь верите в помолвку с сожительством до свадьбы с невинными девушками. Сколько у вас уже было девственниц, от которых вы потом отказались, даже не беспокоя себя мыслью, что потом будут думать их будущие мужья?
— Довольно, Шиина. Я женился думая, что у тебя был другой, так что, как видишь, это не играло для меня особой роли, но не отрицаю, что я рад, что у тебя никого не было. Если из-за этого я выгляжу эгоистом, значит, так оно и есть. Возьми, если это тебе поможет, — мягко промолвил Джеми и наполнил ее бокал.
Девушка взглянула на вино и безнадежно покачала головой.
— Нет.
— И чтобы ты жила дальше, испытывая все тот же страх? Я не могу быть таким жестоким.
Шиина подняла голову, готовая опять спорить с ним, но он уже успел поставить бокал с вином и нежно обнял ее за плечи. Она почувствовала, как он грудью прижался к ее спине. Ее волосы были по бокам зачесаны наверх и дальше ниспадали свободно. Эта прическа позволяла ему нежно поглаживать лебединый изгиб ее шеи.
— Разреши мне раз и навсегда избавить тебя от всех страхов и опасений, Шиина, — прошептал Джеми.
Он начал ласкать губами мочку ее уха, и у нее побежали мурашки. Воля оставила девушку, она сдалась. Шиина еще сильнее наклонила голову набок, наслаждаясь его ласками, а его губы целовали ее шею, плечи.
Если он хочет сделать ей больно, она все равно не в состоянии ничего изменить. А если он этого вовсе не желает? Как замечательно думать, что она, возможно, ошибается в нем! Как странно, что рядом с ним она не ощущает в себе ненависти и страха.
Однако у нее даже не было времени обдумать это открытие, так как Джеми заключил ее в крепкие объятия. Его губы касались ее с невыразимой нежностью, как и в тот день у ручья. Она уже была не способна о чем-либо думать, чувства полностью захватили ее. Ей казалось, что она вдруг стала легкой, как перышко, и куда-то летит, поддерживаемая только его руками. Ее голова кружилась, а она парила в небе все выше и выше…
Она не могла определить, сколько они стояли у камина. Подсознательно она отметила, что поцелуи Джеми изменились, стали более страстными. Но только когда ее уже обнаженное тело почувствовало теплое дыхание огня в камине, до нее дошло, что ее платье и нижние юбки лежали у ее ног.
Она стояла совершенно обнаженная перед мужчиной. Ее лицо и шея зарделась алой краской. Шиина попыталась прикрыться, но Джеми отвел ее руки в сторону, одновременно обнимая ее за талию и притягивая к себе. Затем он начал снова ее целовать, и она уже не знала, то ли ей отдаться тому огню и истоме, которые начали все сильнее охватывать ее, то ли попытаться сопротивляться.
Девушка еще колебалась, а он уже поднял ее на руки и осторожно положил на кровать. Он начал раздеваться сам. На какой-то момент Шиина оказалась свободной, и у нее появился шанс попробовать убежать. Но Джеми разгадал ее мысли и, продолжая ласкать ее глазами, постарался ее успокоить.
— Не надо бояться, Шиина. Я никогда не сделаю тебе больно. Я буду тебя любить и лелеять. Ты самое дорогое, что у меня есть. Разве ты этого не чувствуешь, любовь моя? Разве ты не видишь, что я только хочу, чтобы ты была счастлива? И я клянусь, ты будешь счастлива. Я клянусь, что тебе не придется пожалеть, что ты моя жена.
Он встал на колени и склонился над ней, обхватив ее лицо своими большими ладонями.
— Я
А почему бы и нет? Он вот-вот овладеет ею. Так почему ей надо сопротивляться?
На самом-то деле это не было решение Шиины. Сейчас ее мозг подчинялся воле ее тела. Оно горело огнем желания. Ей показалось, что его теплые губы стали вдруг невыносимо горячими, и, боясь их жара, она немного оттолкнула его от себя. Но язык Джеми ласкал ее грудь, ее упругие соски, и она прижала его к себе, испытывая невыразимое наслаждение.
Когда он вновь поцеловал ее в губы, Шиина ему ответила с такой страстностью, что он даже на секунду отодвинулся, чтобы взглянуть на нее. Его глаза горели, и улыбка была полна нежности. Она тоже ему улыбнулась, широко и свободно. Это было первый раз, когда она улыбнулась ему после того, как узнала, что он лэрд Мак-Киннон. Неужели он прощен? Джеми даже не смел на это надеяться.
Она вся горела неведомым ей до сих пор желанием, желанием, чтобы его тело было ближе, еще ближе к ней. Девушка вздрогнула и вскрикнула, почувствовав его пальцы у себя между ног. Но это не остановило его. И как только прошел первый шок, она тоже уже не хотела, чтобы он останавливался. Его пальцы исследовали ее тайные прелести, вызывая мучительно приятные спазмы ее тела. Она могла бы вечно терпеть эту сладострастную пытку. Но Джеми не стал излишне затягивать.
Вряд ли она будет далее более готова принять его, чем сейчас, и он знал это. Прежде чем она успела что-либо понять, он быстро переместился и овладел ею. Шиина затаила дыхание, а затем из ее груди вырвался вздох. Она ожидала гораздо более сильную боль, а не это мимолетное болезненное ощущение, о котором она тут же забыла. Она была ему благодарна за то, что он сделал это так быстро и легко для нее. Теперь она только ощущала себя единым с ним целым. Он не шевелился, и она не могла понять, почему же он замер.
А Джеми молча ждал, что сейчас она начнет ругать его. Для него было невыносимо, что он причинил ей боль! Он ждал ее реакции, ее проклятий.
И она заговорила с ним с помощью своего тела. Инстинктивно Шиина поняла, как ей необходим Джеми. Ее тело стало ритмично двигаться, как бы пытаясь поглотить его всего.
Джеми охватила дрожь облегчения и восторга. Он покрывал ее поцелуями, и его губы вкушали всю сладость ее уст. Еще никогда он не чувствовал в себе такой силы, такой уверенности, такого воодушевления. Ему казалось, что его опять окутывает туман, как тогда, когда он впервые увидел ее, и он все приближался и приближался к ней, опьяненный ее телом, ее запахом, исходящим от нее теплом.
Если Джеми испытывал благоговейный восторг, то Шиина была в потрясении. С каждым движением мощного тела Джеми она получала все большее наслаждение. Чувство желания, когда сердце начинает учащенно биться и тепло разливается по всему телу, было знакомо ей и раньше. Но сейчас было нечто другое. Она вся горела. Казалось, вся кровь прилила к той части ее тела, где ее жгло пламя желания. Но это не снижало полыхающий жар, а, наоборот, еще больше разжигало его. Все ее существо сконцентрировалось в этом одном всепоглощающем желании.