Любовь и месть
Шрифт:
Она больше была не в состоянии себя сдерживать. Она думала, что сейчас умрет, что ее разорвет на множество кусочков. Она просто не сможет выдержать все это.
Кульминационный момент приближался, и Шиина это понимала. Но перед ее глазами вовсе не мелькала вся ее прожитая жизнь, она ничего не видела. И то, что ожидала и так боялась Шиина, произошло. Она закричала, но губы Джеми заглушили этот крик. Одна за другой ее сотрясали волны неведомых ей ранее ощущений, захватывая каждую клеточку ее тела. Она услышала, как он застонал, и поняла, что он тоже погибает этой же сладостной смертью. С высоты любовного
Он лежал, такой неподвижный и такой тяжелый. Ей казалось, что она плывет где-то высоко, медленно скользя, как во сне, наслаждаясь этим новым миром, его спокойствием, теплотой и восхитительными переживаниями.
Она немного приоткрыла глаза и встретила взгляд его темно-зеленых глаз. Он все еще поддерживал ее голову, мягко поглаживая по щеке. Он нежно, как дуновение легкого ветерка, поцеловал ее в губы, а затем начал осыпать поцелуями ее подбородок, щеки, глаза. Затем он немного отодвинулся и начал любоваться каждой черточкой ее лица. На его губах играла улыбка полного удовлетворения. Она даже подумала, что если бы он был котом, то наверняка бы замурлыкал.
Глаза Шиины округлились от удивления.
— Я тебя вижу, Джеймс Мак-Киннон! Значит, ты жив? А я не умерла? Он широко улыбнулся.
— Я так не думаю, моя дорогая.
— Но я думала… — Ее щеки зарделись. — Какая же я глупая! — Она задумалась на секунду и продолжала, избегая его взгляда:
— Просто… Я не знала, как это все будет, Джеми. Я знала, что сначала будет больно. Но все остальное… — Она опустила глаза, еще немного смущенная этой возникшей близостью. — Я не была к этому готова. Мне было страшно, что меня полностью захватили такие сильные чувства, я не знала, чем это закончится. А когда охватившая меня буря все усиливалась, я поняла, что должен произойти какой-то взрыв. Я опасалась самого худшего. Я была уверена, что погибну, но, как ни странно, я бы ни за что не согласилась, чтобы ты остановился.
Нерешительно она подняла глаза и снова встретила его взгляд. Он не смотрел на нее с триумфом победителя. Да, в его глазах была гордость, но не гордость завоевателя. От его взгляда Шиину заполнило новое, удивившее ее чувство. Нежность? А может быть, даже… любовь?
— Не только ты испытывала эти чувства, Шиина, — прошептал он с нежностью. — Я не могу сказать, что не испытывал никогда раньше удовольствия, но это даже сравнивать невозможно с тем, что было сейчас. За все годы, что я называл себя мужчиной, я не ощущал ничего подобного. В глубине души я знал, что так может быть только с тобой. Я всегда об этом знал.
— Мог бы мне об этом раньше сказать, — шутливо упрекнула она его.
— А ты бы мне поверила?
— Нет, — просто ответила она. — Джеми, это всегда будет так?
— С нами — да. Я действительно в это верю. Она засмеялась, обнимая его. Она была счастлива, удивительно, невозможно счастлива. И кто бы подумал, что такое возможно?
— Нет, Джеми, — со вздохом поддразнила она. — Боюсь, так, как в первый раз, уже никогда больше не будет. Но мы можем попытаться достичь этого. Почаще, да?
Он от души засмеялся, звонко расцеловал ее в снова рассмеялся.
— Клянусь всеми святыми, Шиина, ты действительно просто сокровище. И подумать только, я боялся, что ты можешь быть такой же, как моя первая жена. Какой же я был глупец! Как я мог так заблуждаться.
Шиина призналась:
— Когда я вся была в огне желания, у меня возникли самые сумасшедшие мысли и не только о том, что я умираю. Я думала… — Она замолчала.
— Что?
Девушка покачала головой.
— Нет. Я не хочу говорить об этих мыслях.
— Ох, но я хочу, чтобы ты мне рассказала. Ты возбуждаешь мое любопытство, — беззаботно сказал он.
— Ты рассердишься, Джеми, а я не хочу портить…
— Как будто бы это возможно, — перебил он ее с улыбкой. — Сейчас ничего, что бы ты ни сказала, не сможет рассердить меня. Как ты уже поняла, я действительно бываю несдержан. И наверняка ты с этим столкнешься еще не раз, но клянусь, я никогда не обижу тебя. — Девушка все еще колебалась, и он добавил:
— Послушай, тебе надо научиться доверять мне.
Она вздохнула.
— Просто, когда у меня возникла мысль, что я умру, я подумала о… о твоей первой жене… что она тоже погибла такой же смертью. В твоих объятиях. Счастливая. — Почувствовав, как он весь напрягся, она быстро добавила:
— Я знаю, что было смешно даже думать об этом. Ты наверное даже не дотронулся до нее, так как иначе она никогда не лишила бы себя жизни.
Взгляд Джеми оставался непроницаемым, но все его тело было напряжено, как будто он пытался овладеть собой.
— Ох, Джеми. Извини меня. Но пойми, до сего дня я о тебе очень плохо думала. Я верила самым ужасным рассказам про тебя.
— Расскажи мне об этом, моя дорогая. Я очень прошу. — Но в его голосе прозвучали стальные нотки.
И Шиина решилась.
— Говорили, что твоя жена лишила себя жизни из-за того, что в день свадьбы ты ее зверски изнасиловал. Я этому верила потому, что никогда не слышала какого-нибудь иного рассказа. Я слышала только об изнасилованиях, убийствах и разврате. Поэтому разве я могла сказать, кто я, разве удивительно, что я считала, что ты наверняка убьешь меня, если узнаешь правду? Я ошибалась. Ошибалась насчет тебя и твоей жены. Да?
Он был в ярости, что она сомневалась в нем. Неужели до сих пор неясно, какой он на самом деле?
— Может быть, ошибалась, а может, и нет, — с сарказмом ответил он.
В ее глазах заблестели слезы, и Джеми тут же почувствовал угрызения совести. Ему не следовало столь болезненно реагировать на ее упоминание об Эйлис Макинтош. Она ему доверилась, рассказав свои мысли, а он поступил как раз так, как он поклялся никогда не делать.
— Ох, Шиина, я все-таки действительно глупец. Конечно же, это только байки. Я никогда в жизни не брал женщину против ее воли. Что же касается разврата, что ж, подчас его невозможно избежать. Убийства? Не отрицаю, я убивал в бою. Я даже однажды приговорил одного человека из моего клана к смерти, но он этого заслуживал. Но я никогда не убивал просто так, без причины, Шиина. Я не люблю убивать, но кто из шотландцев ни разу в жизни не убил или хотя бы не ранил другого человека? Разве твой отец никогда не сражался и не убивал? Разве нельзя будет вскоре обвинить в этим твоего брата? Неужели ты будешь обвинять меня за ту жизнь, которой не в моих силах изменить? За то, что я вынужден делать?