Любовь и прочие "радости"
Шрифт:
— Да, но согласись, было бы гораздо хуже, если бы Катя вернулась несколькими минутами позже.
— Думаешь, мы бы не управились за пару минут? — и себе улыбнулся Гдальский, — по-моему, нам нужно было самую малость.
— Ну, уж нет! — решила быть до конца откровенной Ольга, — я предпочитаю растягивать удовольствие.
— Хм… — пробормотал он.
— И что означает твое «хм»?
— Да ничего. Удивляюсь, что мы так легко обсуждаем случившееся.
Ольга немного притормозила. Повернула лицо. Мягкий ветерок играл ее волосами и тесемками на капюшоне. Она выглядела необычайно привлекательно. Весна
— Если ты сейчас добавишь что-то вроде «а в наше время…», я рассмеюсь. Так и знай, — предупредила Ольга.
Тихон усмехнулся. Поднял лицо к небу, клочок которого как будто нанизался на шпили окружающих двор высоток. Она могла смеяться сколько угодно, но в его время все было действительно по-другому. Но с другой стороны, Гдальскому нравилось и настоящее. Нравилось, что с Ольгой он чувствовал себя свободно. Как будто они остались каждый при своем, несмотря на то, что решили заняться сексом.
— Я не силен во флирте, — пожал плечами мужчина и возобновил движение.
— Набиваешь себе цену?
— Кто, я? — удивился Тихон.
— Ну, не я же… Никогда еще не видела настолько раскрепощенного мужика.
Это что-то новое. Тихон развернулся лицом к так и не догнавшей его Ольге и, пятясь, поинтересовался:
— А ты, что? Много мужиков на своем веку повидала?
— Да, брось… Откуда им взяться? — отмахнулась та. — Что? Почему ты так смотришь?
— Пытаюсь понять, в какой момент я приобрел в твоих глазах ипостась героя-любовника.
Ольга приоткрыла рот.
— Серьезно?! «Хочу, чтобы, когда я тебя трахну, на тебе были те блядские туфли», — процитировала она, вмиг осипнув.
— Не знаю, откуда во мне взялась эта пошлятина, — поморщился Гдальский. Честно говоря, тогда он, наверное, переборщил, озвучив свои грязные мысли.
— Так ведь я не жалуюсь.
— Нет?
— Нет. Меня все устраивает.
— Хм…
— Ну, вот опять твое «хм». А я никак не возьму в толк… тебя что-то смущает? — Ольга решила, что терять ей уже нечего, а потому, не стесняясь, задавала мужчине интересующие ее вопросы.
— Согласись, что это довольно рискованный способ произвести впечатление на даму.
Ольга рассмеялась:
— Не может быть, чтобы ты правда так думал.
— Почему? — искренне удивился Гдальский.
— Да потому, что любая нормальная женщина мечтает о раскованном любовнике. А те, кто томно вздыхает в сторонке… скорее всего метят на что-то больше, нежели просто секс. Они и на исповеди не признаются, чего бы им в этом плане хотелось на самом деле.
— А ты, выходит, признаешься?
— Так я, вроде, уже…
— Значит, тебе нужен секс, и ничего больше?
— Ну, почему только секс? Я взрослая состоявшаяся дама в том возрасте, когда мужчину рядом с собой большинство женщин терпит либо по многолетней привычке, либо из соображений выгоды. С первым у меня не сложилось… второго я не ищу. Но это не означает, что мне нужен только секс. Хочется общения, спонтанных встреч, какого-то сумасшествия… Другое дело, что к большему лично я не стремлюсь.
Впереди идущая молодежь взорвалась громким смехом. Тихон задумчиво растер щеку и с искренним интересом уставился на свою недавнюю гостью. Интересная у нее была философия. Можно сказать, противоположная его собственной.
— Тиша!
Тихон оглянулся. Выхватил взглядом приближающуюся фигуру отца, который вел на поводке свою таксу.
— Привет. Что-то ты сегодня поздно прогуливаешься, — пожал руку старику.
— В самый раз. А эта милая барышня…
— А эта милая барышня, папочка, наша потенциальная сваха, — улыбнулся Тихон. — А это, Ольга, мой отец — Сергей Осипович.
— Вот так дела! И кто же вы нашему Николаше? Сестра?
— Николаше? — удивился Тихон, но отец, проигнорировав его вопрос целиком и полностью, сосредоточился на смеющейся Ольге.
— Нет, я его мать. А вы, выходит, посвящены в жизнь внуков даже больше, чем мы, их родители.
— Это потому, что родители, как правило, заняты своей жизнью, а мы, старики, нажились, и теперь всё для них. Они нам доверяют.
Собака дернулась, зацепила поводком пакет, в котором звякнуло что-то стеклянное.
— Пап, ты опять? — нахмурился Тихон. Ольга уловила звенящее напряжение в его голосе и, стараясь не показать своего любопытства, отвела взгляд.
— Мал ты еще учить отца жизни.
— Я и не учу!
— Вот и не надо. Я сам разберусь, не пропащий… — настроение старика, кажется, тоже испортилось, но прощаясь с Ольгой, он все равно улыбался и даже приглашал их с Тихоном в гости.
— Только заранее о визите сообщите. Наварю своего фирменного холодца. Мы его всегда с моей Тасей гостям подавали. Помнишь, Тиша?
— Да уж… — буркнул Гдальский и, обернувшись к Ольге, скомандовал, — ну, что, пойдем?
Ольга улыбнулась на прощание старику и пошла рядом с Тихоном. Легкость в их разговор так и не вернулась. Что-то определенно испортило ему настроение. Прямо не одно — так другое у них.
Глава 11
На удивление, Катя утром вскочила раньше отца и даже взялась за приготовление завтрака. Тихон поворочался с бока на бок, сунул голову под подушку, но спрятаться от шума в пусть и просторной, но все же квартире-студии не было никакой возможности. Накануне он долго не мог уснуть. Сидел у окна и пил горький чай, который Юрка Смирнов припер ему из Китая.
Поводов для бессонницы у Гдальского было хоть отбавляй. Он томился от неудовлетворённого желания. Прокручивал в голове все те сцены, что случились между ним и Ольгой, и словно на медленном огне поджаривался… А еще Тихон не мог не думать о собственном старике. Он так боялся, что тот снова запил! Не потому, что был моралистом или фанатичным приверженцем трезвого образа жизни… Нет. Просто Гдальский старший не молодел, а горькая не прибавляла ему здоровья. Совершенно по-детски, но не по-мужски, Тихон боялся, что та и вовсе отнимет у него папку. И тогда он останется один. Теперь уже по-настоящему.