Любовь и волки
Шрифт:
— Пошли, — она уже сама подхватила меня под руку и повела к центральной площади.
Ваню мы все-таки увидели. Обыкновенный такой парнишка, худой, вихрастый, чуть лопоухий. И, судя по всему, пользуется успехом у девочек. Потому что застали мы его как раз в окружении нескольких красоток, одну из которых он даже приобнимал за талию. Я с волнением ожидала реакции Киры, ведь даже мне такое видеть было неприятно. В ее глазах сперва вспыхнула боль, но быстро сменилась злостью. Кира поджала губы и с презрением произнесла:
— Так вот он кому меня предпочел... Этой
— Она что, реально белка? — спросила ее вместо этого. — Или имя такое?
— И то и другое. Белла ее зовут. И белка она тоже. Вертихвостка.
— Значит, они друг друга стоят, — заключила я, чтобы подбодрить Киру. — И зачем тебе этот заяц лопоухий? Пусть мучается с белкой. Ты себе найдешь кандидатуру достойней. Песца, например, — вспомнила я «варианты» Милы. — Или барсука…
— И то верно! — решительно отозвалась Кира. — Теперь точно пошли домой. Нужно готовиться к конкурсу. Утрем всем нос!
Ну, я лично нос утирать никому не собиралась, как и готовится к конкурсу, но настрой Киры мне нравился. И Мила, кажется, будет довольна...
Глава 16
— Даже не знаю, что и посоветовать, — со вздохом произнесла Мила, выслушав рассказ о том, как меня облагодетельствовал Лунный мотылек. — А ты точно не хочешь участвовать в конкурсе? Подумай, до начала конкурса еще есть время.
— Ну как я могу? — я посмотрела на нее с отчаянием. — Я же вообще не оборотень! Что я там буду делать?
— Там принимают участие не только оборотни, — возразила Кира. — Акулина, вон, в прошлом году выиграла. Уверена, и в этом пойдет, если Лунный мотылек позволит.
— Этой ведьме он всегда позволяет, — с усмешкой вставил Жора.
— Хорошо, пусть дело не в оборотнях, но жителем Перевертышей участник-то должен быть? — отозвалась я. — Чего не скажешь про меня. Я даже двух недель тут не живу, как могу претендовать на звание этой вашей «мисс»?
— Но раз Лунный мотылек поставил на тебе печать, значит, считает, что ты достойна этого звания не меньше жителей Больших Перевертышей, — предприняла очередную попытку уговорить меня Мила. — В конце концов, что ты теряешь? Я вообще не вижу в этом проблему...
— А вдруг выиграешь? — вставила Кира. — Деньги получишь, другие призы.
— Вот именно! И тебе самой не будет обидно, если так произойдет? — спросила я. — А другие участницы? Они ж меня возненавидят! Вон как так Зарина...
— Я не обижусь, — улыбнулась Кира спокойно. — А на других плевать, разве нет?
— Да о каком, впрочем, выигрыше речь? — обреченно махнула я рукой. — Мне он точно не светит. Я вообще в жизни никогда ничего не выигрывала... Нет, даже не уговаривайте меня. Не вижу никакого смысла участвовать там. Глупости какие-то... За Киру поболеть — это с удовольствием, да, но самой... Нет. Ни за что.
— Ну нет так нет, — развала руками Мила. — Я, конечно, не знаю, что будет, если участница
На том и закрыли разговор, разойдясь спать.
Я очень надеялась, что к утру все решится само собой, например, это все окажется сном или хотя бы исчезнет с ладони печать. Но нет, когда я проснулась, она все еще была на месте и, кажется, стала даже ярче. Ну что за невезение? Вечно я во что-нибудь вляпаюсь...
А после завтрака неожиданно заявилась Акулина.
— Аня, можно с тобой поговорить? — спросила она с порога.
— Можно, — отозвалась я с некоторой опаской. Просто до сих пор не могла понять мотивов этой особы. — Что случилось?
— Слышала, клиентов моих уводишь? — поинтересовалась она с непонятным вызовом.
— Каких клиентов? — я опешила.
— Больных. Генриха вчера кто вылечил?
Ах, вот она о чем... Мне стало даже чуточку смешно.
— Во-первых, — ответила я тоже довольно резко, — Генриха я еще не вылечила, только помогла и посоветовала, что делать ему дальше с больными ногами. Во-вторых, Генрих все равно не пришел бы к тебе лечится, поскольку вы в ссоре. Это с его слов. Поэтому он и мучился столько времени и запустил болезнь. Ну и в-третьих, я врач, пусть и для животных, и не могу пройти спокойно мимо, когда кто-то страдает. Я просто сделала то, что на моем месте сделал бы любой другой нормальный медик. Более того, я до этого даже знать не знала, что ты тут монополизировала всю медицинскую инфраструктуру.
— Ну все, — Акулина насмешливо фыркнула, — хватит, разумничилась тут. «Монополизировала», «инфраструктура», «медики»... Давай попроще, мы не столичные, и даже не люди, — тут она многозначительно хмыкнула. — А если по делу... Ладно, ты права. Я погорячилась с претензией. И с Генрихом мы действительно в ссоре. Да и помочь в его проблеме мне бы не очень удалось...
А вот этому я удивилась:
— Почему? А как же твои отвары, зелья заговоренные? Разве они не лечат все что угодно?
— Представь себе, я не всесильна, — Акулина криво улыбнулась. — Ведьмы моего рода отлично умеют лечить людей и человеческую ипостась оборотней, а вот со звериной почему-то не всегда выходит... Верхнюю часть Генриха, — она хмыкнула, — я бы вылечила без труда, а вот лошадку, увы... Притом, любопытно, что касается это только оборотней, а вот обычное зверье лечить могу... Только об этом почти никто не знает, все думают, что мои зелья спасут от всего и каждого. И я никого пока в этом не разубеждаю.
— Но я тоже не всесильна, — сказала я уже более миролюбивым тоном. — И мои пациенты, к сожалению, тоже не все излечивались... И это всегда, знаешь, больно, когда ты не можешь помочь живому существу, которое страдает...
— Знаю, — на лице Акулины промелькнула печаль, но она быстро вернула ему прежнее горделиво-насмешливое выражение. — Так я к чему все это? Если вдруг что случится, мы ведь сможем сотрудничать? В паре работать веселее.
— А что может случится? — не знаю, почему, но эта фраза мне не понравилась. Стало тревожно, неуютно.