Любовь и зеркало (рассказы)
Шрифт:
— Вам, значит, никого не надо? — спросил я. — Ровным счетом никого?
— Я же вам сказал: говорит Пар-фен-тьев!
— А дальше что?
— А дальше песня.
— И все?
— Все.
— Мало.
— Вам все мало, дорогой, вы, наверное, из тех людей, которые едят до отвалу, до тех пор, пока уже дышать не могут. А ведь с вами Парфентьев говорит. Единственный в своем роде. Парфентьев моя фамилия. Пар — первый слог.
— А второй?
— Фен.
— Третий?
— Тьев.
Тут меня
— Послушайте, вы к моей жене никакого отношения не имеете? Может, она сейчас с вами рядом стоит?
— Помилуй господи, — говорит, — я к своей-то жене никакого отношения не имею, не то что к вашей. Ни ваша, ни моя жена со мной рядом не стоят.
— Спасибо, — говорю, — за приятную новость, сами понимаете, к своей жене вы можете не иметь отношения, а к моей наоборот.
— А моя жена, — говорит, — случайно там с вами не сидит?
— А как ваша фамилия? — спрашиваю.
— Парфентьев, — заорал он необыкновенно радостно. — Единственный в своем роде! Пар — первый слог!
— Так, — сказал я. — Первая буква какая?
— Пе! — сказал он. — По. Повар!
— Печенка! — заорал я. — Пумперникель!
— Пумперникель — это что? — спросил он.
— Эстонская еда, — сказал я. — Прелесть!
— А я Парфентьев! — сказал он.
— А вторая буква какая? — спросил я.
— Артиллерия! — сказал он. — Амбразура. Аврал. Арро.
— Арро?
— Ну, это не важно, — сказал он, — мой шеф Арро, вы его не знаете, ну его к лешему!
— Я забыл, на какой букве мы остановились, — сказал я.
— А вы думаете, я только об этом и думаю? — сказал он.
— А как ваша фамилия? — спросил я.
— На третьей букве остановились, — сказал он сразу, — вспомнил.
— Третья буква какая? — спросил я.
— Р-развернись плечо… — сказал он.
— Радуга, — сказал я. — Румба!
— Тумба, тумба, тумба, Мадрид и Лиссабон!.. — запел он. Потом поинтересовался, не утомился ли я.
— Нисколько, — сказал я. — Вы как раз напали на человека, которого не сразу утомишь. Тем более мне совершенно делать нечего.
— Это так приятно. Такое совпадение! Мне тоже совершенно нечего делать!
— Давайте, давайте четвертую букву, нисколько я не устал, и насчет еды вы верно подметили — ем я крепко. На полную мощность. За обе щеки. Когда ем огурцы, хруст стоит на весь дом. Когда хлебаю борщ, слышно во дворе.
— И кушайте себе на здоровье, — говорит, — только соседей не тревожьте.
— Они тоже едят вовсю, друг друга заглушаем.
— Прекрасные соседи вам попались.
— Отличные соседи.
— А как они выглядят?
— Очень уж на меня похожи.
— Как это вы ухитрились?
— Как они ухитрились, вы хотите сказать?
— И вы и они.
— Чего ухитрились?
— Да я и сам Не знаю, о чем вы толкуете.
— По-моему,
— Споем?
— Споем.
Мы спели «Кавы-кавы-«авылечек».
Я поинтересовался, не устал ли он. Так он даже обиделся. Я, говорит, не меньше вашего съедаю — две курицы зараз, так что будьте добры, осторожно. Парфентьев моя фамилия.
— А поросенка, — спрашиваю, — можете целого зараз съесть?
— Смотря какого.
— Большого.
— Вдвоем с вами, пожалуй, съедим любого.
— А пива, — спрашиваю, — можете зараз бочонок выпить?
— Могу, — говорит, — ерунда…
— И я могу. А можете ли вы…
— Могу! Могу! — орет. Не дал договорить. — Парфентьев, — говорит, — моя фамилия.
— Того, о чем я хотел спросить, вы не можете, — говорю.
Он запел песню на стихи «Все мы можем и не можем».
Я подпевал. Потом спросил:
— Кому же вы все-таки звонили, интересно знать. Любопытно, кому вы звонили?
— А никому. Парфентьев моя фамилия, запомнили? Пар-фен-тьев! Новый год встречаю. Парфентьев встречает Новый год! Ясно?
Он запел «Море, море, золотая волна».
Я подпевал. Отлично получалось. Дуэт по телефону. Красота!
Мы спели еще: «А нам до них и дела нет», «Любовь моя далекая», «Провожали гармониста», «Эх вы, эх вы!», «Давным-давно», «Привет вам всем, привет, ребята!», «Привет вам, птицы!».
Поздравили друг друга с Новым годом.
Он сказал:
— А фамилию мою вы уж, пожалуйста, запомните, потому что она у меня другая.
И очень деликатно трубку повесил.
НУЖНО БЫЛО ЧИТАТЬ…
Сначала все хорошо было.
Она увидела, что я на нее смотрю, и говорит:
— Что это вы все время на меня смотрите?
— А что, смотреть нельзя? — говорю. И продолжаю смотреть. Тем более что мне давно жениться пора.
— Можно, — говорит, — только вы так глаза раскрываете, как будто вы слепой.
— Кто, я слепой?
— Вы, а кто же! Я немного обиделся, но все равно смотреть продолжаю. Тем более у меня намерения серьезные. Все хорошо было. А потом я сказал:
— Вот когда я смотрю на вас, мне кажется, Пушкин именно о вас сочинил свои некоторые стихи…
Она возьми да скажи:
— А какие стихи вы имеете в виду?
А я никакие стихи в виду не имел. Я просто так сказал. Должен же я был ей что-то приятное сказать…
Она ждет, что я ей отвечу, а я молчу,
Тогда она говорит:
— «…Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…» Это вы имели в виду?
— Во-во! — говорю. — Это самое… — Хотя ничего этого я в виду не имел. Пушкина я, конечно, знал. Как не знать! В школе еще проходили. Да все забыл. Давно было. Все не упомнишь.