Любовь из капель дождя
Шрифт:
— Спасибо. Умираю от голода.
Я разворачиваю бутерброд и много откусываю от него, наслаждаясь сочетанием вкуса орехов со сладким желе.
— Ты вечно голодная, — дразнит меня Дилан, и ведь он прав.
У меня быстрый метаболизм, так как организм еще молодой. И, кажется, пища переваривается сразу же, как только я что-то съем, но по какой-то непонятной причине я до сих пор отмеряю количество съеденного арахисового масла.
— Здесь действительно красиво. — Рябь, бегущая по поверхности озера, действует на меня успокаивающе. — Если не ошибаюсь, в прошлый раз, когда я
— Ага. — Дилан открывает пакет с чипсами и начинает хрустеть ими. — Я тоже помню, как разозлился, потому что любил этого змея. После этого бабушка с дедушкой привозили нас сюда, когда гостили у нас. Они рассказывали о диких животных, которые обитают в этих местах, до тех пор, пока мы не начинали валиться с ног от усталости. Это было до того, как я понял, что это место отлично подходит для запуска ракет.
— Сколько она здесь пробудет?
Я съела половину сэндвича и завернула остатки, убрав их обратно в корзину.
— Она уезжает завтра.
Я замечаю, что Дилан вздыхает после этих слов. Должно быть, ему тяжело дается ее отъезд. Знаю, как сильно он ее любит. Скорее матерью для него была бабушка, чем его собственная мама. Игнорируя ком в горле, я думаю о том, какую важную роль она играет в его жизни. Она также была неотъемлемой частью и моей жизни. Особенно после смерти родителей.
— Эй, Дилан? — Я подтягиваю ноги вверх, прижимая колени к груди.
— Да? — отвечает он, запихивая в рот горстку чипсов.
— Записки. Твои письма, они... прекрасны. — Хруст прекращается, и Дилан замирает. — Я-я понятия не имела, что ты пишешь стихи. Почему я не знала об этом? Я думала, что знаю о тебе все.
Он хлопает в ладоши, смахивая крошки.
— Никто не знает. Я никогда никому не говорил.
— Почему?
— Отец... Он нашел кое-какие записи, когда я был еще ребенком, и, скажем так, был не слишком ласков. Он не считал, что это, — Дилан делает пальцами кавычки, — «очень уж по-мужски». Разумеется, я не точно процитировал. Его слова были гораздо более резкими. Так что... — он тяжело вздыхает, — я скрывал это от всех. Даже от тебя.
Я молча обдумываю его слова, но Дилан нарушает наступившую тишину, прежде чем я успеваю что-то сказать:
— Видишь ли, дело в том...
Он долго смотрит на меня своими карими глазами, затрагивающими струны моего сердца. Я уже готова раствориться в этих эмоциях, когда знакомое чувство потери и страха мурашками ползет по моей коже. Но я моргаю, избавляясь от него. Я больше не хочу бояться.
— Я не могу ничего утаивать от тебя. Ты проявляешь все это во мне. Ты заставляешь мое сердце петь, Эви. Так было всегда.
С моих губ срывается вздох, когда Дилан заключает мое лицо в ладони и прижимается своим лбом к моему. Я закрываю глаза, полностью проникаясь моментом и значимостью его слов. Слов, от которых я желаю в неверии, в радости, в чистейшей форме счастья вцепиться в его грудь.
Дилан мягко и очень бережно держит мое лицо в своих ладонях и целует меня так, будто я могу разбиться, словно хрупка ваза. Затем он тянет меня за собой на одеяло, и я прижимаюсь
Когда я открываю глаза, Дилан лежит на боку, подпирая щеку кулаком, и смотрит на меня.
— Привет.
— Привет. — Мое лицо прикрывает прядь волос, и он убирает ее за ухо. — Хороший сон приснился?
Его пальцы скользят вверх и вниз по оголенной коже моей руки, и я дрожу.
— Сон? Я задремала всего на минуту. Не думаю, что мне что-то могло присниться за это время.
Он перемещает руку, теперь скользя теплыми кончиками пальцев по изгибу моей шеи, отчего мое дыхание учащается. Взгляд карих глаз темнеет, когда Дилан касается моей груди, теперь уже набухшей и ноющей от его прикосновений. Дилан наклоняется к моему уху и посасывает кожу под ним, одновременно очерчивая большим пальцем окружность моей груди.
— Во сне ты произнесла мое имя, — шепчет он, и из меня вырывается стон, стоит ему обнять меня.
Его губы и прикосновения разжигают во мне огонь, поднимая на поверхность всю мою потребность в нем. Это так на меня не похоже. И хотя мы все еще находимся посреди парка и вокруг нас никого нет, я слишком взволнована, чтобы думать об этом.
Слава богу, он не останавливается. Я извиваюсь всем телом, когда Дилан языком ласкает мою грудь, ладонью пробираясь под юбку. Большим пальцем он нежно выводит круги на моем бедре, при этом медленно передвигаясь все выше и выше, пока не достигает края трусиков. Оторвавшись от моей груди, Дилан внимательно смотрит на меня взглядом, которому под силу растопить мое тело, а затем впивается в губы теплым, влажным поцелуем. Его язык скользит в мой рот и обратно, и у меня сбивается дыхание, когда Дилан пальцами проникает в трусики. А когда он находит мой центр, я едва ли не рассыпаюсь на части.
— Ты такая сладкая, Эви, — бормочет Дилан, целуя меня в челюсть и продолжая выводить пальцем круги.
Моя кожа буквально горит, а потребность в нем уже стала невыносимой. Я хватаюсь за его волосы, притягиваю к своим губам и хныкаю в рот.
— Дилан.
Я задыхаюсь, когда он ускоряется, и взрываюсь, дрожа всем телом. Перед моими глазами пляшут фейерверки, мне никак не удается восстановить дыхание. Дилан убирает руку из моих трусиков и кладет ладонь на мое сердце. На его лице появляется улыбка, и я тоже улыбаюсь в ответ.
— Я люблю смотреть на тебя, — нежно говорит он. — Но еще больше люблю прикасаться к тебе.
— Да, прикосновения хороши, — соглашаюсь я, и уголок его губ поднимается в ухмылке.
— Просто хороши, да?
— А ты желаешь потешить свое эго? Ладно. Как насчет… Хм… Удивительно, божественно, не от мира сего...
Дилан улыбается, по-видимому, удовлетворенный моим выбором комплиментов. Список может быть бесконечным, так что ему не о чем беспокоиться. Но оставлю это при себе. Я вздыхаю, наконец восстановив дыхание. Дилан кладет голову рядом с рукой, все еще лежащей на моей груди.