Любовь из капель дождя

Бет Мишель

В паре машин от Норы я обнаружила пустое место и паркую свою потрепанную, но горячо любимую красную «Хонду». Ту самую, которая принадлежала моей маме. Она проехала более ста тысяч миль, но я отказываюсь избавиться от нее, пока она на ходу. Может быть, и после этого я с ней не расстанусь.

Подходя к машине Норы, я вижу ее поникшую, сгорбленную над рулем и обнимающую его руками. Волосы подруги свисают по бокам. Я стучу в окно, и Нора подпрыгивает, а затем открывает замок на двери. Она смотрит вверх, на

меня. Ее нос стал таким же розовым, как и волосы.

— Ты напугала меня! — кричит она.

Лицо подруги в потеках черной туши, на щеках видны дорожки от пролитых слез. Я проскользнула на крошечное сиденье ее машины и повернулась к ней лицом.

— Что ж, мы квиты. Что происходит?

Я кидаю сумочку на пол салона и беру ее за руку.

— Все из-за мамы и папы, — Нора едва произносит эти слова и снова заливается слезами.

— Они в порядке? Скажи мне, Нора. — Я открываю бардачок и копаюсь в нем в поиске салфеток. Обнаружив их, протягиваю ей целую кучу.

— Ну... они... Они снова собираются жить вместе. — Ее голос ломается, и она вытирает нос рукой, вместо того чтобы воспользоваться салфеткой.

— Что? — Я чуть не начинаю смеяться, но в последний момент одергиваю себя. — Подожди-ка, тогда чем ты расстроена? Я не понимаю. Ты же всегда этого хотела.

— П-потому что. — Ее нижняя губа дрожит, и подруге никак не удается связно говорить. — П-потому что вчера они сказали мне, что собираются воссоединиться, а сегодня мама сообщила, что у нее в груди обнаружили опухоль.

— О, Нора. — Я в знак поддержки сжимаю ее руку, а она едва дышит.

Подруга смотрит в никуда.

— Завтра врачи сделают биопсию, чтобы определить… — Она смотрит на меня со страхом в зеленых глазах. — Я даже не могу произнести этого, Эви.

— Понимаю. Но послушай. Я знаю, что ты волнуешься. Я бы на твоем месте тоже волновалась, но постарайся не беспокоиться, пока для этого не будет реального повода. Может быть, абсолютно не о чем волноваться. Ты же, как и я, знаешь, что наша грудь состоит из всяких странных тканей, которые ошибочно принимают за то или иное. Правда?

Она кивает, приподнимая уголки губ от едва уловимой улыбки.

— Ну, вспомни, когда доктор учил нас проверять молочные железы. Мы каждую неделю думали, что у нас что-то есть, так ведь?

— Да, ты права. Спасибо, Эви.

— Конечно, — говорю я, и она улыбается, но что-то в ее выражении лица все равно кажется странным. — Что-то еще? Все не так, правда?

— Нет.

— Нора, — рычу я, уставившись на нее. — Мне клещами из тебя все вытаскивать или как?

Шумно выдохнув, она мельком смотрит на меня.

— Хуже всего то, что я не могу перестать думать о Хейзел и Августе.

— О Боже! — Я вскидываю руки, чуть не ударившись о низкий потолок машины. — У меня сейчас будет эмоциональный срыв.

Мои

слова вызывают у Норы хихиканье, и она хватается за живот, пока ее смех не затихает.

— Хорошо, Эви. Спасибо. Мне это было необходимо.

— Слушай, с твоей мамой все будет в порядке. Я уверена. А что касается Хейзел и Августа, ты не должна думать о них, потому что они не помогут. Особенно в случае с твоей мамой. И я еще не дочитала. Планировала, но меня отвлекли.

— Надеюсь, что отвлечение, по крайней мере, было хорошее. Хотя в моем случае не так много достойных отвлечений, когда я читаю.

Она сморкается в одну салфетку, затем в другую, прежде чем сунуть их в боковой карман.

— Так и есть, — признаюсь я, но улыбка на моем лице — лучшее доказательство этого.

— Ну, — Нора скрещивает свои тонкие руки на груди, — пожалуйста, скажи мне, что ты наконец-то избавила Дилана от страданий.

— Да. Я бы сказала, что он очень доволен.

— И, — она поворачивается ко мне всем телом, тем самым подталкивая к продолжению, — как все прошло?

— Скажем так, я хочу сделать это снова. И снова, и после — еще раз.

— Если бы это был не Дилан, я бы попросила рассказать детали, но не уверена, что хочу представлять это в мыслях, когда увижу его. Скажи только одну вещь. — Она наклоняется ближе. — Он хорошо оснащен? Ну, ты понимаешь...

— Он… идеален. — Выдыхая, я опускаю голову на сиденье. — Знаешь, что поражает меня в Дилане? Он не считает себя чувственным или романтичным, но говорит мне самые милые вещи на свете. Из-за него я чувствую то, чего раньше не испытывала.

— Потому что ты любишь его, Эви.

Я поднимаю голову и смотрю в покрасневшие глаза Норы.

— Да. Сильнее, чем могла бы предположить.

— Я рада. По двум причинам. Во-первых, вы, ребята, принадлежите друг другу. А во-вторых, я знала это годами. Просто ждала, когда же вы, наконец, осознаете это. — Она машет рукой, прищелкивая языком. — Я уже сыта по горло этими вашими штучками-дрючками про лучших друзей.

— Штучками-дрючками? — посмеиваюсь я, и Нора улыбается в ответ, а в ее зеленых глазах снова появляется жизненный блеск.

— Да, это дерьмо про друзей надолго растянулось. Кстати, об этом. Брейден звонил мне и спрашивал, не хочу ли я с ним потусоваться, — говорит она, ковыряя ногти. — Но я отказалась.

— Почему? В чем проблема? Он отличный парень, — говорю я и ныряю рукой в сумочку в поисках жвачки. Я протягиваю ее Норе, но она отказывается.

— Проблема в том, что я не буду заниматься с ним сексом. Я встречаюсь только с теми парнями, которые мне не нравятся. Только с ними я могу трахаться.

— Нора. — Я качаю головой, пытаясь переварить это безумие. — Ты понимаешь, как странно это звучит, верно?