Любовь к драконам обязательна
Шрифт:
Думать о Таннере ди Элрое времени не было. Я готовилась к экзамену на частную практику и до ряби в глазах читала учебники по семейному и уголовному праву. О каких душевных терзаниях могла идти речь, если приходилось зубрить с утра до вечера?
Я поймала себя на том, что в блокноте десять… ладно, кому я вру, — пятнадцать раз написала: «Дракон Элрой — жлоб», — и поспешно выдрала страницу. Под емкое словцо скомканный лист полетел в корзину для мусора. Я опять забыла, что совершенно не думаю о Таннере ди Элрое. Да-да. Ни минуточки
От мыслей о том, как я не мечтаю о бывшем возлюбленном… кхм… не мечтаю заехать ему туфлей по аристократической физиономии, меня отвлек быстрый, даже неуверенный стук в дверь. Я понадеялась, что гость передумал вызывать хозяев и дал деру с веранды, но тишину особнячка снова потревожили деликатные удары дверного молоточка.
Когда я спустилась в холл, Матильда уже ввинчивалась в фетровую шляпу, скользя по паркету задними лапами. Драконье чадо боялось Летиции до икоты. Едва кто-то стучал в дверь, как хулиганка на всякий случай ныряла в детское гнездышко. Однако она заметно подросла и набрала вес, так что в убежище помещалась только часть Матильды, а упитанный хвостатый зад оставался на виду.
К слову, новый парень Эзры, тот самый ветеринар Ральфа (нет, я вовсе не думаю об Элрое), утверждал, будто драконы не умели икать. Мол, природой не заложено. К сожалению, Матильда об этом не догадывалась. Говорю же, в семье Амэт все были чуточку с придурью: даже если сначала шифровались, то потом обязательно семейную особенность проявляли.
Я открыла. На террасе стоял незнакомый седовласый мужчина в старомодном костюме-тройке и с тростью в руках.
— Добрый день, госпожа Амэт, — сдержанно улыбнулся он. — Я от госпожи Виолы ди Элрой.
— От кого? — нахмурилась я, а сердечко испуганно сжалось.
Неужели Дракон умудрился жениться, пока я о нем совершенно не думала?!
— Тетушка господина ди Элроя, — пояснил визитер, видимо, заметив, как меня тряхнуло.
— А вы…
— Секретарь госпожи.
— Простите, но я не буду приглашать вас в дом, — категорично заявила я, давая понять, что знаю правила хорошего тона, но не собираюсь их придерживаться, когда речь идет о семье ди Элрой. — Если вы привезли очередной чек, то…
— Госпожа ди Элрой при смерти и хочет вас видеть.
Пока я лихорадочно придумывала отговорку, гость решил надавить на жалость:
— Она пообещала, что отправит меня в отставку, если вы не приедете.
Я едва удержалась от замечания, что, если появлюсь, возможно, тетка разнервничается и немедленно отбудет к святым духам, тогда отставку секретарь получит еще быстрее. Но если он, конечно, жаждет избавиться от нанимательницы…
— Мне надо переодеться, — буркнула я, и мы синхронно опустили глаза на мои полосатые носки, торчавшие из-под домашних порток с растянутыми коленками.
— Я подожду вас в карете, — кивнул секретарь, которого было впору объявлять королем манипуляторов.
Через пятнадцать минут я сидела в карете,
— Нам на второй этаж, — приветливым тоном объявил секретарь.
Меня проводили к хозяйской комнате. Высокие двустворчатые двери открылись с неожиданно плебейским скрипом, как калитка на заднем дворе родительского дома.
— Госпожа Амэт, — торжественно объявил секретарь, и я вошла в наполненную сумраком гостиную с большим камином, шелком на стенах и портретом тетки ди Элрой на стене.
Расположенная в смежной комнате спальня утопала в полумраке. Шторы были плотно задернуты, и тяжелый воздух, как частенько случалось в старинных особняках, пах сыростью. На огромной кровати с балдахином и резными столбиками полулежала госпожа ди Элрой. Вид у женщины был печальный, даже меланхоличный, руки — безвольно вытянуты на покрывале.
— Добрый день, — громко поприветствовала я.
Она открыла глаза и вымолвила слабым голосом:
— Пришла? Присаживайся.
Перед изножьем кровати стоял стул с мягким сиденьем в веселенький цветочек. Исполнив просьбу умирающей, я словно оказалась перед театральной сценой.
— Как вы себя чувствуете?
— Я умираю, — отозвалась леди.
Тут мне пришло на ум, что подобное я уже наблюдала. Пару лет назад Летиция огрела отца сковородкой, и папа так сильно разозлился, что для разнообразия решил сам развестись со скандальной супружницей. Поколебать мужчину с попранным чувством достоинства никак не получалось, с каждым новым скандалом он только укреплялся в решении разойтись со «склочной бабой» (прямая цитата).
Неделю он уговаривал единственного знакомого заступника, то есть меня, представлять его интересы в суде и не хотел слышать о том, что я училась выступать на вражеской стороне. Осознав, что муж уперся рогом, Летиция вдруг слегла со странным недугом. Четыре дня она не поднималась с кровати, прощалась с родственниками и умирала. Уходила на тот свет столь артистично, что у отца дрогнуло сердце и он простил дражайшей супруге удар чугунной посудиной.
— Я хотела вас видеть, чтобы объявить последнюю волю, — выдохнула тетка и красиво раскашлялась в кулак. — Вы получаете мое благословение!
— На что? — не на шутку удивилась я.
В голове крутилось не меньше десятка идей, на что сумасшедшая дама могла благословить почти незнакомую девицу. Ухаживать за ее драконом? Представлять семью Амэт в суде? Или, упаси святые угодники, решила сделать наследницей?!
— На венчание с Таннером, — объявила она, и я почувствовала, как меняюсь в лице.
Разве можно вот так запросто произносить имя мужчины, о котором кое-кто совершенно не думал, не вспоминал и не страдал, пряча под учебниками коллекционное издание «Золушки»?