Любовь к шпиону
Шрифт:
—А что бы вы хотели посмотреть? — язвительно произнес кайзер. — Что может быть интереснее моего дворца?
Симона восхищенно ахнула:
— Я мечтаю осмотреть его! Я слышала, что благодаря вашему непревзойденному вкусу здесь собраны великолепные произведения искусства.
—Тогда позвольте показать вам некоторые бесценные экспонаты, которые находятся в этой комнате.
Кайзер повел девушку к одному из стенных шкафов и эффектно распахнул его дверцы, демонстрируя уникальную коллекцию ювелирных изделий и
Наконец появился адъютант и сообщил Его Величеству, что в тронном зале его ждет делегация. Кайзер нехотя попрощался с гостями.
Когда Симона присела в реверансе, он взял ее руку и, к удивлению девушки, поцеловал.
— Мы должны еще встретиться, — сказал он, и уточнил: — До вашего отъезда из Берлина.
То же самое он повторил маркизу, затем вышел. Конюший проводил гостей в холл. Тотчас же подали их карету, и только после того, как она отъехала, маркиз смог вздохнуть с облегчением.
— Вы вели себя просто превосходно, были весьма сообразительны и находчивы. Я ожидал, что нам придется гораздо сложнее, что кайзер поведет себя более враждебно и уж точно не обойдется без выпадов в адрес принца Уэльского.
— Я боялась сделать что-то не так, — призналась Симона. — Почему он спросил у вас об этой пушке?
— Потому что хочет узнать о ней раньше, чем кто-либо другой.
— Как вы думаете, он поверил вам, когда вы признались, что ничего не знаете об этом орудии? — поинтересовалась девушка.
— Конечно, нет, — усмехнулся маркиз. — Немцы совершенно точно информированы, что я все знаю по этому вопросу. Кайзер не успокоится до тех пор, пока не получит это орудие.
Симона ахнула.
— Может, вам опасно оставаться в Берлине? Может, следует тотчас вернуться в Лондон?
— Они не посмеют похитить меня так, как похитили Уотсона. И не убьют до тех пор, пока не узнают тайны, которую, по их мнению, я храню.
— Это очень опасно! — воскликнула Симона.
Маркиз улыбнулся.
—Тогда вы должны позаботиться о том, чтобы я не допустил промаха.
— А что же я могу?
– развела руками Симона.
— Вы мне уже очень помогли, — уверил ее маркиз, — и добились большего, чем я. Единственное, о чем я могу вас просить, продолжайте и далее помогать мне!
— Вы же знаете, что можете на это рассчитывать, — выдохнула Симона.
Маркизу нетерпелось узнать, смог ли Доркинс повидаться с камердинером кайзера, он надеялся переговорить с ним, как только они вернутся в дом барона.
Но там его уже поджидала графиня. Она нарядилась в пышное пестрое платье и выглядела все так же соблазнительно.
— Наконец-то вы вернулись! — воскликнула она,
— Его Величество был очень благосклонен, — отвечал маркиз, — и хотя нам предложили выпить, приглашения остаться на ленч не последовало.
— Самое главное, — многозначительно вздохнула графиня, — что вы вернулись. — Произнося это, она положила руку на предплечье маркиза, а он тут же отметил, что ее кисть, не такая изящная, как рука Симоны, наверняка оставила бы кайзера равнодушным.
— Я очень рад, что ваш визит во дворец прошел успешно, — признался барон. — А сейчас, поскольку время ленча уже наступило, прошу всех к столу.
К ним присоединились баронесса и Каролина, которая хотела услышать все подробности того, о чем они говорили с кайзером и какое впечатление на Симону произвел дворец.
— Он такой большой и переполненный, — пыталась объяснить Симона, — там слишком много произведений искусства и слишком много мебели. Кайзеру трудно все это достойно расставить и показать.
— Это правда, — согласился барон, — но, надеюсь, вы не сказали об этом императору? Он не выносит критики!
Маркиз рассмеялся.
— Конечно, нет. Представьте, Его Величеству очень понравились руки Симоны.
— О, так и должно было случиться, — воскликнул барон. — Мне следовало вам раньше сказать, что Его Величество оценивает женскую красоту в первую очередь по рукам. У дамы может быть нос, как у калмыка, впалая грудь и даже горб, но если у нее красивые руки, то в разговоре он будет рассыпаться в комплиментах и, расставаясь, непременно поцелует ей руку.
— Причем, если это происходит при свидетелях, то один раз, а если наедине — десять раз, — добавила баронесса.
Маркиз снова рассмеялся, но потом заметил, что графиня, сидящая рядом с ним, чем-то разгневана и злобно посматривает на Симону.
Он вдруг испугался, но не за себя, а за эту очаровательную девушку, которая помогла ему больше, чем это можно было выразить словами. Маркизу неожиданно пришло в голову, что Симоне может грозить опасность не от кайзера и его агентов, которые захватили Уотсона, а от этой женщины — графини, и причиной тому будет он.
«Чем быстрее мы уедем из Германии, тем лучше», — подумал Ирвин.
Сразу после ленча он поспешил к себе в комнату, чтобы переодеться и поговорить с Доркинсом. Как только камердинер вошел и закрыл за собой дверь, маркиз вопросительно посмотрел на него.
—Хорошие новости, милорд, — произнес слуга. Он говорил тихо, и маркиз тут же повел его к окну, туда же, где говорил с Симоной прошлой ночью.
—Ты связался с камердинером кайзера? — тихо спросил маркиз.
— Я видел Франца, милорд, — ответил Доркинс, — и он был рад видеть меня. Мы встречаемся с ним сегодня днем.