Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо
Шрифт:
– Сказал бы. Если б у него никаких прав на склад не было… Приехал с деньгами, машину привез. У меня документы на руках. Все законно. Что плохого в том, что у нас будет машина?
– Короткая у тебя память, Гриша. Быстро позабыл, сколько мы по милости Козловского натерпелись… А ты опять веришь ему…
– Люба, понимаешь, это бизнес… Здесь нет таких понятий: веришь, любишь… Сделал на бабках прибыль – вот и вся любовь.
Вот после этих слов Люба и решилась ехать на фабрику, знакомиться с бизнесом поближе. Они подкатили на новой синей иномарке, которую и увидели
Глава 11
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ
Настя чувствовала себя, как окруженный охотниками волк, который только чудом мог вырваться на свободу. Где было искать этого чуда?
Она вернулась в свое временное жилище, к Ярославу, здесь наконец расстегнула свои джинсы, в которые утром еле влезла – живот мешал. Стало лучше. Может, и тошнило-то ее потому, что не давала ребеночку спокойно дышать… Нужна была новая одежда, и Ярослав пообещал свозить ее в недорогой магазин – секонд-хэнд. Вкратце, стараясь не расстраиваться, она рассказала о своих мытарствах: работы нет. Тогда он сказал:
– Настя, ты не забыла о своей земле? Продай!
– Да пошла эта земля… И все Лобовы вместе с ней! Поехали в магазин… Я в Москву уеду. Там полно работы.
– Настя… – осторожно сказал Ярослав и протянул ей бумажку. – Тебе тут Леня телеграмму прислал. В загс вызывает. Заявление на развод подавать. Пойдешь?
– Ладно… – помрачнела она. – В Москву поеду позже, после развода. Так даже лучше.
– Насть, если ты разведешься с Леней, я… женюсь на тебе, – со страхом выговорил Ярослав.
Настя улыбнулась, подошла к нему и поцеловала в щеку:
– Спасибо. Ты мне уже помог. Где находится твой волшебный секонд-хэнд?
И она одна уехала покупать себе новые джинсы – на беременность. Насте просто никого не хотелось видеть. Телеграмма Лени ударила как обухом по голове: оказалось, в глубине души она все-таки надеялась, что он не станет с ней разводиться… что он ее любит…
Настю потянуло именно в этот час поехать в магазин, показалось – должно произойти чудо. Она даже представляла, в чем оно будет заключаться: она встретит Леню, и они помирятся…
Но именно в этот час Леня лежал в своей комнате, выкурив уйму сигарет и не зная, на чем сорвать злость: Настя даже не сказала, когда ее выписывают, и опять уехала к своему Ярославу… Что же это за издевательство!
Дымом Лениных сигарет провонял весь дом, и Лобов поднялся, чтобы сказать сыну:
– Если тебе нужно выпустить пар, займись чем-нибудь полезным… В саду хоть поработай.
– Сад, по твоей милости, уже не наш. И я не собираюсь ишачить на его хозяйку. Или ты тоже будешь убеждать меня, что я должен с ней помириться?
– Я – нет, – ответил Лобов. – На кой тебе такая жена? С глаз долой – из сердца вон. Не горюй, Ленька.
– Один я мог так лохануться… – с горечью сказал Леня.
– И не так люди с любовью вляпывались. В этом деле умных нет… А ты, брат, не кури так. Ни к чему… – Лобов взял банку, полную сигаретных «бычков», и унес вниз.
Леня сел за свою барабанную установку и забарабанил импровизацию – соло на нервах.
Даже у Насти, находящейся за несколько десятков километров от него, в голове зашумело. Она выбирала одежду в секонд-хэнде и вдруг упала в обморок. Продавщица перепугалась, позвала с улицы мужчин, Настю переложили на кушетку в подсобке. Не задержись в магазине, она не встретила бы свою несостоявшуюся приемную мать – Ирину Галанову. Та принесла в магазин две большие сумки заморских поношенных вещей в приличном состоянии. Когда Настя открыла глаза и увидела над собой знакомое лицо, поначалу не могла вспомнить, кто это. Потом произнесла:
– Тетя Ира?
– Настя… Ты? – узнала и Галанова, хотя виделись они последний раз лет десять назад. Настя была подростком…
Потом они пили чай в подсобке, и Галанова ударилась в воспоминания – какая Настя была умненькая и красивенькая в детстве.
– Хотела даже тебя разыскать…
– Зачем? – с горечью спросила Настя.
– Ну, как же! Ты для меня не чужая… ты мне, как дочка.
– Не чужая? После того, как вы сдали меня обратно в детдом?
– Ты знаешь, как судьба нас за это наказала… У нас нет детей… Я так виновата… – Галанова готова была расплакаться.
Настя опередила события. Положив руку себе на живот, с улыбкой сказала:
– Вы не думайте, я на вас зла не держу. Теперь я понимаю, что это значит – ждать ребенка…
– Ты… беременна? – догадалась Галанова.
– Да! Наконец-то я буду не одна. Ничего у меня кроме этого ребенка нет: ни работы, ни жилья. Но я так счастлива.
– А где отец?
– Неважно. Я сама его воспитаю.
Лицо Талановой вдруг осветилось необычайной, радостной улыбкой, и она объявила о том самом ожидаемом Настей чуде:
– Малышу нужен дом… Перебирайся к нам?
Из волшебного магазина Настя вернулась в приподнятом настроении: на нее свалилось все разом – и жилье, и работа в секонд-хэнде, одна продавщица собиралась переходить в супермаркет…
– Представь, им зарплата идет вбелую. В общем, все официально: налоги, страховка. Может, мне и декретный отпуск оформят. Квартира у Галановых большая, у меня будет отдельная комната…
– Бесплатный сыр только в мышеловке, – заключил Ярослав. – Странно, почему ты ей вдруг понадобилась.
– Почему? Потому что… Угрызения совести… Хочет помочь, а главное, может себе это позволить. Сколько я могу сидеть у тебя на шее? Сейчас еще куда ни шло, а через несколько месяцев? А Галанова пусть делает мне добро – пусть грешки свои замаливает… мамашка моя несостоявшаяся…
– Настя… я буду работать днем и ночью, я сниму двухкомнатную квартиру, не уходи… Пожалуйста, – отговаривал Ярослав. – Настя, я тебя люблю…
Но Насте было не до чувств. Она жаждала обрести наконец тихую гавань для себя и ребенка.