Любовь Люцифера
Шрифт:
Но если Пауль не человек?
Поблагодарив лесника за пояснения, они пошли дальше.
Прошли совсем немного, когда Пауль и Сага воскликнули почти одновременно:
— Ты должен рассказать нам все, Марсель! Ты говоришь по-норвежски так, как будто это твой родной язык.
Удивленно взглянув на них, он остановился.
— Извините, я думал, что уже рассказывал вам об этом в своей коротенькой автобиографии. Да, в детстве я несколько лет жил в Норвегии. Но об этом периоде своей жизни я говорю неохотно.
Больше он ничего им не сказал. И им пришлось самим догадываться по замкнутому выражению
Сага никогда не имела проблем со своим валлонским происхождением, поскольку большинство валлонов внешне ничем не отличаются от скандинавов. Во внешности же Марселя ярко проявлялись иноземные черты: блеск глаз, белозубая улыбка, выделяющаяся на смуглом лице, черные вьющиеся волосы, гармоничное телосложение, четкие линии лица, изящные кисти рук… Чем дольше она знала Марселя, тем более красивым он ей казался. В самом начале она его как следует не разглядела, поскольку этот немыслимый Пауль затмил собой все вокруг. Теперь же она видела все как есть.
Сага хорошо понимала, что у Марселя могли быть трудности в жизни по причине тупой нетерпимости скандинавов к иноземному.
Ветер усилился. Мелкие капли дождя били теперь прямо в лицо. Сначала Сага согрелась от длительной ходьбы, но встречный ветер заставил снова озябнуть ее вспотевшее тело. И привал сделать было уже невозможно, поскольку все вокруг было пропитано сыростью.
Они шли и шли вперед. Сага все время прислушивалась. Казалось, вдали звучат жалобные крики. Хотя это было, скорее всего, плодом ее воображения. Местность была неровной, они то и дело поднимались на пригорки и спускались по каменистым склонам, помогая друг другу тащить тележку. Пауль ни за что не хотел бросать ее.
Саге никак не удавалось поговорить с Марселем.
Наконец к вечеру, когда они спускались с крутого холма и тележка застряла на камнях, Сага остановилась, чтобы помочь Марселю, поскольку Пауль был уже далеко внизу. В этот момент она как раз была на грани истерики из-за снедавшего ее беспокойства по поводу зарождавшейся любви к Марселю и растущей неприязни к Паулю.
Пауль ничего не предпринимал, он только присутствовал, по-прежнему сохраняя на лице маску дворянина, что ему удавалось все хуже и хуже. Сага до смерти боялась увидеть то, что скрывалось под этой маской. Угроза, которая исходила от него — безмолвная и незримая, — становилась все сильнее. Он больше не предпринимал попыток к сближению, не флиртовал с ней в открытую. Казалось, он стал равнодушен к ней, поскольку она попалась в его сети и он только высчитывал, когда ему наброситься на нее. Именно к такому выводу она пришла, встретившись с ним взглядом. Она увидела в его взгляде неизбежность. Она поняла, что у него нет надобности спешить, она уже в ловушке, и теперь все в его власти.
Потом он посмотрел в сторону Марселя, и она заметила в его взгляде бесконечное презрение и ненависть. Она поняла, что Марсель тоже в опасности.
Им нужно бежать! Бежать, бежать отсюда! Но как же им сделать это?
Стоя на коленях рядом, они пытались
— О чем же ты хотела поговорить со мной? — спросил Марсель.
— Это так трудно, Марсель… — взволнованно сказала она.
— У нас нет времени на раздумья, возможно, это единственный случай, который представился нам. Говори же, говори по существу!
— Может быть, это звучит несколько туманно, но…
— Ближе к делу!
Затаив дыхание, она решительно произнесла:
— Я думаю, что Пауль — это Люцифер, Марсель.
Он встал, потому что тележка была высвобождена. Он хотел было поставить тележку на уступ, но слова Саги остановили его, и он недоуменно уставился на нее.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— Я уже сказала, что это вопрос трудный и запутанный…
— Но… ты же не думаешь об этом всерьез? — усмехнулся он. — Люцифер? Ты сказала это потому, что мы разговаривали об этом?
— Нет, Марсель, этого мало. Мои предки из Людей Льда предупреждали меня. Много раз. Но только сегодня ночью я поняла, что они имели в виду Люцифера.
— Поэтому ты и кричала во сне?
— Да.
Снизу раздался голос Пауля:
— Что вы там застряли?
— Застряла твоя тележка! — крикнула в ответ Сага.
— Не дразни его, — сказал Марсель. — Хотя ты и пришла к совершенно абсурдному заключению, он все же опасен. Я тоже обнаружил это.
— Да. Он ненавидит тебя, Марсель.
— Я знаю. В его взгляде видна жажда убийства.
Ветер стал еще сильнее, но дождь прекратился, так что волосы и одежда могли теперь высохнуть. На склоне холма дуло просто немилосердно. Но Сага не обращала на это внимания, она пыталась убедить в правоте своих слов Марселя.
Впрочем, встретив его откровенные сомнения, она сама вдруг подумала, что все это сплошной идиотизм.
— Ладно, забудем все это, — устало произнесла она.
— Нет, я хочу выслушать все до конца. В нем есть что-то странное. Но то, что он — Люцифер… Падший ангел? Почему ты так решила?
Они продолжали осторожно спускаться вниз, стараясь идти как можно медленнее, чтобы выиграть время.
И Сага сбивчиво рассказала ему о своих снах, в особенности о последнем.
О Диммуборгире, откуда он должен был выйти на поверхность земли.
Видя, что Марсель не очень-то понимает, о чем идет речь, она вспомнила, что он не слышал легенду о любви Люцифера. И она рассказала ему эту легенду. О том, что Люцифер имеет право появляться на земле раз в сто лет, чтобы снова и снова искать женщину, которую он полюбил. Она сказала, что похожа на эту женщину и что, согласно ее сну, Люцифер влюбился теперь в саму Сагу, а не в изображение той самой женщины, и что желает обладать ею.
— Так сказали мне эти люди, это не я сама так думаю… — словно извиняясь, пояснила она.
— Он сходит по тебе с ума, — задумчиво произнес Марсель, спуская с обрывистого склона проклятую тележку. — И то, что ты рассказываешь о сатирах, свидетельствует о том, что в глубине души ты не против…
— Нет! — горячо воскликнула она. — Это не правда, мне хотелось не с ним…
Господи, что такое она говорит?
— …это совершенно не так, — быстро поправилась она. — Мне становится не по себе в его присутствии.