Любовь Люцифера
Шрифт:
«Затишье перед бурей», — с дрожью подумала Сага.
Когда ветер опять подул, Саге и Марселю удалось обменяться парой слов, торопливых и таинственных.
— Мне кажется, он с каждым часом становится все хуже и хуже, — сказал Марсель. — То человеческое, что было в нем, уходит.
— А я-то, когда была девочкой, почти ребенком, просто грезила наяву об одиноком Люцифере! — печально вздохнула Сага. — Я готова была спуститься в преисподнюю и остаться с ним там. Быть утешением этому несчастному! Как я могла быть такой глупой? Вбила себе в
Марсель искоса посмотрел на нее и задумчиво произнес:
— Может быть, поэтому он и тянется к тебе? Зная, где ты находишься, он, выйдя из преисподней, направился прямо к тебе, надеясь на твое сочувствие?
— Нет, — испуганно произнесла она. — Нет, этого не может быть!
«Ах, Марсель, ты же не веришь мне! Ты говоришь со мной так, будто считаешь меня сумасшедшей».
— Сага… — взволнованно и приглушенно произнес Марсель. — Я думал о нашем с тобой положении. Если он — существо сверхъестественное, то никаких возможностей сладить с ним у нас нет. Если же он обычный человек — или же Люцифер, становящийся обычным человеком во время своего пребывания на земле, — тогда, возможно… Я не имею желания убивать человека, к тому же, если он существо сверхъестественное, он должен быть бессмертным. Но я подумал о твоих лекарствах…
— О сокровищах Людей Льда? И что же?
— У тебя есть там снотворное? Или, еще лучше, наркотическое средство?
Она задумалась, посматривая на статную фигуру Пауля.
— Я не знаю, — сказала она. — Я никогда не копалась в этих лекарствах. Но, я думаю, там должно быть что-то такое… Да! Да, я давала что-то отцу перед смертью, чтобы унять его боли. И каждый раз он крепко засыпал.
— Это средство действовало сразу? Сага задумалась.
— Через некоторое время, — сказала она. — Я знаю, как выглядит это снадобье, надо будет посмотреть…
— Ты могла бы подсыпать его ему в питье, когда мы в следующий раз остановимся на отдых?
Он заснет, и мы исчезнем. Мы почти уже добрались до населенного пункта, так что не будет никакого преступления в том, что мы оставим его здесь одного. Он прекрасно справится сам.
— А если на него нападут звери?
— Нет здесь никаких зверей. Ты видела хоть одного?
— Да, ты прав, — согласилась Сага, понимая, что Марсель предлагает дельное решение. Только бы ей незаметно подсыпать снотворное в кружку Пауля…
«Страх… — подумала она. — Воздух дрожит от моего страха. Марсель не верит мне. Я одна…»
Тело ее уже так не ныло. И к боли в ступнях она уже привыкла.
— Приближается ночь, — сказал Марсель. — И это меня тревожит.
Она понимала, что он имеет в виду. Его пугала не сама ночь, а то, что таилось в ней.
Но тут их разговор прервал отдаленный лай собак.
Пауль немедленно спрятался за их спины.
— Это всего лишь охотники, — успокоил его Марсель.
Но он не нашел, что сказать, когда увидел впереди себя бегущего
— О, Господи, — прошептал Пауль. — Это тот убийца, о котором говорил мне кучер! Нам нужно куда-нибудь спрятаться!
— Зачем? Ведь шведским властям здесь уже делать нечего! — заметила Сага.
— Как это нечего? Разве Швеция и Норвегия — не одно государство?
— Не совсем. Тебе следовало бы это знать.
— Допустим, но шведские законы имеют здесь силу, можешь быть уверена в этом. И граница этому не помеха. Другое дело, что в Норвегии нет холеры, наверняка границы закрыты и в других местах.
Продолжая разговор, они снова стали углубляться в лес, ища защиты среди деревьев и густого кустарника. Внезапно они увидели вдалеке людей и целую свору собак.
Пауль тут же закатил свою тележку в небольшой овраг и прикрыл сверху ветками и мхом.
— Скорее! Бежим! — побледнев, воскликнул он.
— Нет, стой, — сказал Марсель. — Разве ты не видишь, что они уходят в сторону? Подожди немного, сейчас они скроются из глаз. Ты ведь не хочешь снова возвращаться сюда?
Сага вздрогнула. Мысль об этом пугала ее.
Пауль пытался успокоиться, хотя его красивое лицо все еще было бледно-серым.
Марсель и Сага переглянулись. Обоим было интересно, что же лежит на его странной тележке.
То, что лежало там, не было слишком тяжелым или громоздким. Этот груз вполне можно было нести в руках.
И все же эта тележка пугала ее.
С мрачным видом Пауль снова выкатил ее.
Облава — если так можно было назвать охоту на человека — ушла в сторону. Сами же они отклонились теперь от выбранного ими направления.
— Теперь мы можем идти дальше, — спокойно произнес Марсель.
Он все больше и больше брал на себя роль лидера. Пауль больше не разыгрывал из себя аристократа, на уме у него теперь было что-то другое. И было приятно видеть, как Марсель берет на себя роль сильного, роль лидера. Для того чтобы раскрыться, ему требовалось куда больше времени. Люди никогда не склоняются перед немногословным авторитетом. Им требуется время, чтобы признать его.
Личность же Пауля уже не казалась такой потрясающей, как прежде. Но он остался самим собой, переменив лишь характер поведения. От этого он становился загадочно-устрашающим. Казался просто жутким!
Пауль не мог остаться с Сагой наедине ни на миг. Ни на секунду! Марсель постоянно был рядом с ней, внимательный и настороженный.
Его нежная сила была для нее теперь единственным утешением, единственным убежищем от всего того жуткого, что виделось ей этим вечером в лесу, от нарастающего, неведомого, непонятного страха.
Пауль был в ярости оттого, что ему не удавалось сойтись с ней. Она замечала, что он весь кипел, и это обнажало перед ней жуткую истину.
Но для нее становилось все более и более очевидным то, что он не может выйти из своего человеческого обличия, и это утешало.