Любовь-морковь и третий лишний
Шрифт:
Эвелина торжествующе посмотрела на меня.
– Красивая историйка? Гони деньги!
Я молча смотрела на Тину.
– Ну, давай, – в ажиотаже воскликнула собеседница, – отсчитывай!
– Ты не назвала имени убийцы.
– Неужели ты не поняла, кто он? Тот самый сын Тины решил отомстить мамочке, у чужих людей жить трудно, сама знаю, к приемному ребенку хорошо не относятся, и потом, он сообразил, что получит наследство…
Можно было поспорить с Эвой и сказать ей, что на свете встречаются милосердные, благородные люди,
– Деньги получишь непременно, – заверила я ее, – говори имя и фамилию парня.
– Ему за тридцать перевалило, не парнишка уже, а здоровенный кобель. Ладно, бабки на стол!
Я выложила купюры.
– Это что? – прищурилась Эва.
– Деньги!
– И сколько?
– Согласно договору!
Она аккуратно посчитала бумажки.
– Ладно, вторую половину отдашь потом.
– Какую вторую половину? – подскочила я.
– Имя сына Тины стоит пять штук, – без тени смущения заявила Эва. – Я его знаю! Кстати, он к Зине приходил, да! Вот так! Очень интересная история, мамочку искал. Мне акушерка много еще чего рассказала!
– Но мы же сошлись на двух!
– Верно. Только за эти деньги я обещала сообщить, кто убил! – ухмыльнулась Эва. – Имя называть не собиралась, и свое слово сдержала: убийца – сын Тины, больше некому. Небось на матушкино наследство губу раскатал, он про меня не знает, не предполагает, что у него еще тетка имеется и с ней бы делиться пришлось. Только мне все одной достанется, потому как преступника посадят после твоей статьи! А за имя, фамилию и адрес – особая плата. И еще Зина мне много всего сообщила, я с тобой этой информацией поделюсь, но, сама понимаешь, не за так.
Я заскрежетала зубами, но ведь, если рассуждать спокойно, Эва совершенно права. Она обещала дать ответ на вопрос: кто убил? – и не обманула меня, но мне-то нужно знать имя злодея.
– Ты точно знаешь его координаты? – налетела я на собеседницу.
– А то!
– Живо выкладывай!
– Гони монету.
– Я с собой столько не ношу.
– Нет рубликов – нет информации, – отрезала Эва. – Желаешь получить эксклюзив, поторопись, я долго ждать не стану, продам сведения другой журналистке, не жадной, как ты, а умной, которая сразу просечет, что плывет ей в руки.
– Заплачу через два часа! – воскликнула я. – Давай знаешь как сделаем, поедем сейчас со мной, я возьму заначку из шкафа.
Эвелина хмыкнула:
– Ну уж нет, я хотела на поминки попасть, на свой будущий дом полюбоваться, народ после кладбища в особняк попрет.
– Ты забыла, что Семен Петрович скоропостижно скончался! – воскликнула я. – Какие поминки в доме, где только что умер хозяин, кто их проводить будет?
Эвелина стала накручивать на палец прядь грязных волос.
– Организаторы найдутся, выпить все хотят, полно народу в дом припрет, да еще воспользуются тем, что хозяев
Нет, мне надо туда ехать, причем срочно, иначе разворуют все! Уж небось у Тинки в особняке прислуги полно, велю гостей только в зал пустить, а другие помещения закрыть потребую.
– Думаю, тебя никто слушать не станет, – вздохнула я.
Эва заулыбалась:
– Ошибаешься! В паспорте у меня четко стоит:
Эвелина Григорьевна Бурская, и свидетельство о рождении на руках, а в нем черным по белому написано, кто мои мать с отцом. Я теперь всем горничным хозяйка!
Внезапно мне стало противно, такое ощущение, что шла я себе спокойно по дорожке, а потом наступила в коровью лепешку.
– Мы так сделаем, – не замечая моего состояния, вещала Эва, – ты приезжай в поселок, пиши адрес, войдешь в дом, передашь мне деньги и получишь в обмен имя убийцы. Идет?
Я заколебалась.
– А меня пустит охрана?
– Скажи: к Бурской на поминки, если все же задержат, звякни мне на мобильный, запоминай номерок.
– У тебя есть сотовый?!
– Почему нет? – пожала плечами Эва, вытаскивая старый, потертый аппарат.
Действительно, почему нет? Мобильная связь перестает быть показателем благосостояния, а сам телефон, если он, так сказать, б/у, можно приобрести за копейки.
– Значит, сторговались, – радостно потерла ладошки Эва, – жду, не приедешь – пеняй на себя, другой журналистке имя убийцы сообщу.
Выпалив последнюю фразу, она вскочила, нахлобучила на макушку отвратительную беретку и унеслась со скоростью ветра, оставив меня платить по счету.
Домой я приехала взбудораженная, бросилась к шкафу, где держу «золотой запас», схватила деньги, сунула их в сумку и тут услышала голос Юли:
– Очень хорошо, что ты уже вернулась.
– Ты не пошла на работу? – воскликнула я.
Юля принялась яростно чесаться.
– Видишь, какой ужас, – воскликнула она, – остановится не могу!
Я осторожно поскребла шею.
– И у тебя чесотка, – мгновенно констатировала Юлечка, – надо действовать решительно!
– Каким образом?
– Сначала проводим новую тотальную дезинфекцию животных, потом людей и квартиры! – стукнула кулаком по столу девушка. – Какие-то предметы не обработали, и вот результат, не можем же мы остаться такими навсегда!
– Ну, – промямлила я, – э.., э.., в принципе…
– У тебя иное видение проблемы? – нахмурилась Юля.
– В общем, я целиком и полностью с тобой согласна, – быстро заявила я, – только у нас огромное количество вещей.
– Заодно и разберем их! – хищно воскликнула Юля.
Хлопнула дверь, и из коридора донесся голос Кирюши:
– Тут есть кто?
– Ты почему не на уроках! – возмутилась я. – Опять с алгебры сбежал?
– Меня Нина Константиновна выгнала, – со счастливой улыбкой возвестил мальчик.