Любовь на спор
Шрифт:
Сашка плачет, хотя я не понимаю почему и закрываю глаза. Еще немного и усну, прокручивая в голове каждый день с Марком. Каждый час. Каждую минуту. Но пока не суждено окунуться в восторг воспоминаний.
Чувствую, как меня отрывают от пола, как несут и укладывают в постель. Раздеть себя я не даю. Вот еще. А засыпая, слышу, как Сашка с Алексом шепчутся. Волнуются за меня. Да понятное дело, в родителей же играют. Я вот тоже играю. Только с Марком. В баскетбол.
— Ты должен что-то сделать! Он снова погубит ее.
— Она тоже его губит. Если запретить — запретный плод станет слаще.
— Встречаться, — выплевывает Санька. — Да он просто использует ее.
— Так же, как и она его. Дай время, и они сами разбегутся, когда поймут, что секс — это весьма неустойчивый фундамент отношений.
«Как будто я не знаю», — думаю я, дожидаюсь, когда дверь закроется, и я останусь одна. Переворачиваюсь, долго смотрю в потолок, по которому ползет свет луны. Как будто я не знаю, что секс ничего не решит. Но стоит нам заговорить о том, что было или о Кирилле, как все перерастает в скандал. Ссору. Гнев и неадекватность с его стороны. Обиду и неадекватность с моей. Он вечно что-то крушит, а я вечно что-то ломаю.
Трахаться проще. Веселее. А еще… Курить. Пить. И снова трахаться. Всегда там, где темно. Хотя, надо признаться, мне стало настолько плевать, что сегодня впервые после игры в баскетбол я попросила не выключать свет.
— Опять трусы не надела, — отбирает он мяч, бьет об пол, но я ловко его перехватываю.
— А ты как всегда мозги в своем клубе оставил.
Стоит мне отвлечься на руки Марка, что играют мышцами, и воспоминания, как эти самые руки умеют держать меня на весу, как он уже закидывает и забивает гол.
— Как просто. Снимай майку, — жадно скользит он по моей груди взглядом и делает шаг.
Ни зрителей, ни рева толпы. Только Марк, я, мяч и кольцо. Забивший в него, получает сладенькое.
— Но, но… Ты еще не выиграл, так что можно только смотреть, — скидываю я майку и остаюсь в одном из многочисленных лифчиков. А сегодня их на мне девять.
Встряхиваю головой и сажусь на кровати. Раз не сплю, надо помыться, хотя воспоминания стремительно уносят меня к началу всего этого.
Это безумие Марк предложил в тот самый вечер, когда я вышла к нему во двор. Игра в баскетбол только между нами. Что в тот момент заставило меня согласиться, я не знаю. Желание быть ближе к Марку всегда перекрывало кислород разуму.
Мы доехали до Спортмастера, что работал до десяти, и купили баскетбольный мяч. Место всегда выбирала я, чтобы камер не было, а как туда забраться — забота Марка.
Так что за пару недель мы посетили немало закрытых стадионов, фитнес-залов и школьных спортивных помещений. И надо признаться, ни раз и ни два убегали от охраны.
Вот и в четвертый вечер убегали.
Я забила пару голов, а потом Марк прижал меня к машине и предложил другие правила игры.
— Один гол — один предмет одежды, — заявил он в тот момент, когда я уже собиралась оттолкнуть его. Он хотел меня, а я все еще боялась камер. Тоже мне суперзвезда.
— А когда одежды не останется? — спрашивала тихо, пока его кончик носа скользил по щеке, а рука все дальше забиралась под юбку. Почти коснулась трусиков. Почти свела с ума.
— Тогда
Я тут же выгнулась как от удара током, но нашла в себе силы оттолкнуть его и напомнить:
— Сегодня я забила два гола.
— Предлагаешь раздеться мне? — рассмеялся он, осматривая стоянку, где мы оставили машину.
— А что, слабо?
— Дрянь, — хмыкнул он, снимая с себя футболку. Давая мне посмотреть на свое совершенное тело. Насладиться вылепленным торсом, игрой мышц на теле, руками, что так умело ведут меня на путь порока. Потом джинсы, под которыми я тут же увидела весьма внушительный бугор.
В тот вечер я забрала эти вещи и убежала, оставляя его в таком виде на улице.
Но это все были цветочки. На следующий день мы поехали играть в новое место, играли долго. Разделись почти догола, но нас засекли, и мы рванули, на ходу натягивая одежду. Добрались до машины, прыгнули и смеялись как безумные.
— Спортивные негодяи, — хохотала я, но Марк вдруг остановился. Застыл, став серьезным, даже каким-то пугающим. В секунду он бесцеремонно схватил меня и затащился на себя. Заставил оседлать и отодвинул кресло от руля, держа мою голову так за длинный хвост, чтобы не дернулась.
Как будто я собиралась.
— Ты проиграла… — хрипит он так близко, что в теле закручивается спираль возбуждения.
— И что же мне сделать, чтобы удовлетворить твою аморальную душу? — шепчу ему в лицо, плотнее сдавливая бедрами ноги. Его рука уже копошится в моей юбке. Задирает ее, чтобы открыть обильно-влажную промежность.
— Закрыть рот, — говорит он, в одно движение освобождая свой член.
И мы словно привороженные смотрели, как он дрожал около моего плоского живота, как он доставал до пупка, таким огромным казался. Вены обвивали его как реки на карте мира.
— Я и забыла, какой он большой, — обвела пальчиком головку и сняла прозрачную каплю. Потянула ее в рот, вспоминая этот солоноватый вкус.
— Что, у Кири…
— Молчи, — закрыла его рот ладонью. — Молчи, если хочешь играть дальше.
— Играть молча. Мне это нравится, — хмыкнул Марк, затем резко, болезненно шлепнул по заднице. Чтобы сжать плоть и приподнять меня над собой, ни на мгновение не отрывая взгляда. Ни на мгновение не теряя контакта, насаживая меня на себя. Одним мощным ювелирным толчком до самого упора, захватывая в плен и губы. Все тело в миг оказалось в его власти. И не было ничего слаще.
Я тут же схватилась за его плечи, чувствовала каждый миллиметров плоти внутри себя. Осознавала краем мысли, это игра уже началась. Что в этой игре есть лишь один победитель — безумие. И оно стоило того, мое согласие в тот вечер, хотя бы, чтобы посмотреть на искореженное лицо Марка, когда его член сжимают мышцы моего влагалища.
— Ох, Дашка, как туго…
Мое согласие того стоило. Потому что нет ничего лучше, чем член любимого, так идеально растягивающий нутро. Оргазм, что настиг меня так скоро, вынуждая биться в конвульсиях, давая Марку не просто ключ к моему телу, а давая понять, что для него нет преград в виде закрытых дверей. Только гладкий путь к моему сердцу.