Любовь на спор
Шрифт:
— Сука! — выдыхаю, согнувшись пополам, потом поднимаю голову. Ой, зря. Даша пользуется случаем и снова дает мне по лицу. Ей бы самой на бои без правил. — Угомонись! Выслушай! Ничего не было!
Спрашивать, откуда она знает про Нику, глупо. Кирилл решил не утруждать себя схемами с видео и фото, а просто привез ее к дому. Сомневаюсь, что они в театре-то были.
— Ты можешь врать все, что тебе вздумается! Я видела! Я все видела своими глазами! Она поцеловала тебя, она трогала твой член, плотом села в твою машину! Ты доволен? Ты скучал без нее?
— Мне плевать на нее! —
— Тогда что это было?! А?! Отвечай, скотина! Я же люблю тебя! Люблю! — молотит она по моей груди, пока я пытаюсь справиться с желанием уебать ей. Или выебать. — А ты! Тебе было мало секса?! Что еще тебе было нужно!
— А тебе? А тебе, что было нужно?! Какого хуя ты поперлась с Кириллом в театр?! Какого хрена вообще стала с ним встречаться! Год, всего год надо было подождать!
— И хорошо, что поперлась! Я все про тебя узнала! Он показал мне, какой ты на самом деле!
— И какой?!
— Обманщик! Ублюдок! Предатель! Ненавижу тебя! Ненавижу!
— Да не было у меня ничего с Никой, — говорю тихо, раздраженно, в лицо, когда она уже почти успокаивается. — Я просто зашел на ужин!
— К тем, кто уничтожил мою жизнь. Ты с ними заодно!
— Даша! Послушай себя? Успокойся! Меня просто в очередной раз подставили!
— Ну, конечно… — закатывает она глаза, отталкивает и собирает руки на груди. — Ты не спорил тогда, ты случайно попал к Черепановым сейчас.
Ее трясет, кидает из стороны в сторону, так, что мне становится за нее страшно.
Теперь она устало плачет.
— Убирайся. Просто убирайся из моей жизни. Оставь меня в покое!
— А если я не могу? — сглатываю, чувствуя, что следующие слова ничего не решат, но и носить их в себе большое не могу: — А если я люблю тебя?
Она открывает рот, снова закрывает, словно лишившись воздуха. Не верит.
— Да как ты смеешь своим грязным ртом произносить такие слова?! — заводится она снова. — Что ты знаешь о любви?! Ты?! Что ты можешь знать о любви! Ты можешь только лгать, трахаться и ноги ломать неугодным.
— Не я набрасывался каждый вечер на протяжении двух недель и просил себя трахнуть. Забыла?!
— Вот именно, — сдувается она и прислоняется к стене. — Ты вообще ничего не сделал для нас. А если и сделал, то не со мной. Уходи к своим Черепановым и никогда ко мне не приближайся… Пожалуйста, Марк. Ну… не получается у нас. Не получается.
Не могу. Хоть что говори, истери, но не могу.
Делаю шаг к Даше, она с боем начинает вырываться, пока я прижимаю ее к стене и начинаю целовать уже насильно, чувствуя, как ее мелкая дрожь передается и мне. Чтобы не брыкалась, сжимаю руки, чтобы не вырвалась. Но легко ведь быть не может?
Как дежавю слышу незнакомые голоса и приказ: «Лицом вниз, руки за спину». Меня отрывают от любимой.
Дежавю и уже волокут из подъезда парни в форме.
Дежавю и я снова где-то обосрался. И снова еду в отделение и думаю, когда начну планировать, а не наступать, словно голый педик, прогуливавшийся рядом с фонтанами второго августа.
— Парни, приехали, — слышу голос мужской. Неожиданно знакомый, и пелена отчаяния сменяется любопытством. Хотя и доля страха имеется.
Алекс. Машина тормозит через сотню метров. В итоге дверь открывается, и я вижу отца Даши в костюме, выпускающего изо рта дым. Меня выволакивают офицеры, снимают наручники и уезжают. Я, потирая руки от тугих браслетов, в недоумении смотрю на нечаянного спасителя.
Который к слову протягивает мне сигарету.
— Есть разговор.
Глава 32
— Малышева! Стейк, быстрее! — орет мне один из официантов, и я быстро поднимаю левую руку. Потому что правая занята приготовлением самого нежного мяса, какое только можно придумать. Телятина в обжарке медиум, политая горчично-медовым соусом. Даже у меня слюнки потекли, хотя от вида мяса, что я готовлю сегодня десятый час, уже подташнивает.
Передаю блюдо подмигнувшему мне Денису и возвращаюсь за свое рабочее место. Смотрю следующие заказы, но невольно бросаю взгляд на часы. Еще пол часа до конца смены. Несмотря на то, что работа мне нравится, коллектив устраивает, последнюю неделю я все чаще хочу побыть одна. Ясно, конечно, что связано это с некими близнецами, которые довели меня до ручки. Теперь еще и оба пытаются до меня достучаться, создавая новые аккаунты в сети. После двух проколов мне не может написать никто чужой.
А они чужие. Марк, потому что изменил. И пусть он говорит, что ничего не было. И пусть он говорит, что между нами ничего не начиналось. Даже во времена своих семидесяти килограмм при росте сто шестьдесят я имела толику гордости. Решилась с ним спать только, когда он поклялся, что у него никого не будет. Каким же боком мне это вышло. Но это только Марк. От него обман и предательство уже стало нормой, а вот от Кирилла подставы я не ожидала.
В тот вечер он попытался меня поцеловать, а когда я отказала, отвез и показал, каков Марк. Домой я не хотела, и он отвез меня к себе. Зареванную он отпаивал меня чаем и не мешал рефлексировать. Но все изменилось в корне, когда я прошлась по квартире, в которой перепутала братьев. Там на тумбочке стояли фотографии. Там я увидела себя. То есть, так я подумала, потому что платье на девушке с фотографии было идентичным моему. Вернее, это и было то самое платье. А еще на фото была Аня.
Меня в тот момент это так потрясло, что я взяла фото и из-за тряски выронила. И Кирилл, зашедшей в этот момент в комнату, кинулся ко мне. Но не для того, чтобы проверить, не порезалась ли я, а для того, чтобы наорать, что я разбила рамку.
В тот момент голова заболела еще сильнее, ведь я ни черта не понимала. Почему? Как? Зачем? Но понимание самого главного вызвало в душе такой ураган гнева и обиды, что я ударила Кирилла по щеке, забрала сумочку и убежала.
— Так и будешь стоять? — спрашивает меня тот же Денис, уже держа дверцу двери открытой. Оказывается, я настолько задумалась, что на автомате закончила смену и уже стояла у такси, которое обычно везет меня домой.
Но там, в машине, будет душно, а мне хочется прогуляться.