Любовь навеки
Шрифт:
– Не понимаю, зачем рассказывать мне об этом? Вы полагаете, что он страдает от того, что из-за полученных увечий не может заняться тем, чего ему хочется? Мне кажется, Грэм способен на многое. Я никогда не видела, чтобы одноглазый человек так метко стрелял! Или хромой так быстро ходил. В этом он ничуть не уступает здоровым людям.
– Нет, я веду речь вовсе не об этом. Если вы помните, я говорил о несчастном случае, произошедшем с Грэмом. Другой человек на его месте рассказывал бы каждому встречному о подробностях этой трагедии, чтобы облегчить душу и найти сочувствие, поднял бы на ноги всю полицию, заставив ее выследить хулиганов, виновных в произошедшем. И уж конечно, любой мужчина на месте Грэма рассказал бы обо всем новой жене, хотя бы для того, чтобы
Пенелопа бросила на Гая удивленный взгляд.
– Так значит, в том, что произошел этот несчастный случай, кто-то был виноват? – спросила она.
Гай встал и снова стал в волнении расхаживать перед скамейкой, на которой сидела Пенелопа.
– Я не должен был говорить вам об этом. Может быть, вам следовало бы лучше расспросить Артура? Или Девера... Впрочем, нет, избави вас Бог от общения с ним. Дело в том, что Грэм однажды спас мне жизнь, а я отплатил ему за это черной неблагодарностью, украв у него жену. Это ко мне она ехала той роковой ночью.
Поймав на себе недоуменный взгляд Пенелопы, Гай решил рассказать все с начала, хотя ему было тяжело признаваться в своих ошибках.
– Это длинная история, Пенни. Унаследовав после смерти отца огромное состояние, я не знал как им распорядиться. Завел себе множество друзей, сделался завсегдатаем злачных мест города. Надеюсь, вам никогда в жизни не доведется бывать в заведениях, пользующихся такой дурной славой, в которых меня считали своим.
Пенелопа отвернулась, стараясь, чтобы собеседник не заметил, как краска смущения залила ее лицо. Она прекрасно знала, какие места имеет в виду Гамильтон.
– Я был членом одного модного клуба. Мы проводили время в кутежах и попойках – это принято у молодых холостяков. Грэму скоро надоел подобный образ жизни, и он перестал бывать в клубе. Остальным тоже наскучило кутить, и мы начали искать более острые и опасные удовольствия. Со временем в клуб вступило несколько человек, которые не останавливались ни перед чем и могли запросто нарушить закон. В конце концов я не выдержал. Видя, что мои знакомые занимаются такими неблаговидными делами, как воровство и насилие, я донес на них властям. Некоторые из моих прежних приятелей благодаря своему влиянию и деньгам избежали наказания и хотели отомстить мне. И в этот трудный для меня период жизни Грэм спас мне жизнь. – Гай помолчал, а затем, глубоко вздохнув, продолжил свой рассказ: – Он вырвал меня из рук подосланных убийц и привез к себе домой. Он и его жена выхаживали меня, своими руками перевязывали мои раны, убеждали, что я настоящий герой. Хотя на деле я вел себя как последний идиот. В конце концов я понял, что безумно влюблен в Мэрили, и через некоторое время узнал, что она отвечает мне взаимностью.
– И вы предложили ей тайно бежать с вами? – спросила Пенелопа, стараясь скрыть те чувства, которые вызвал у нее рассказ Гая.
Гай покачал головой и пригладил волосы:
– Нет. Я никогда не сделал бы этого. Когда я осознал то, что произошло, я бежал из Холла в Лондон. К сожалению, мои враги по-прежнему не дремали. Я располагал сведениями, которые могли повредить им, и они решили сделать все, чтобы заставить меня молчать. Я и не собирался разглашать никаких тайн, потому что навлек бы этим беду на своих близких друзей, однако мои преследователи не знали о моих намерениях. О том, что произошло дальше, я узнал от слуг Тревельянов. Грэм был в отъезде, когда в Холл пришло адресованное мне письмо. Оно было распечатано, и Мэрили, поколебавшись, прочитала его. В нем содержалось предостережение. Неизвестный писал, что если я немедленно не покину страну, то подвергну свою жизнь смертельной опасности. Мэрили не подозревала о том, что с помощью этого письма меня хотели заставить покинуть Холл – единственное безопасное место, где я находился под защитой Грэма. Как мне позже рассказывали слуги, Мэрили, охваченная паникой, приказала заложить фаэтон. – Гай поднял голову и устремил на Пенелопу печальный взгляд. – К тому времени, когда подали экипаж, она успела упаковать саквояж.
Увидев, что Пенелопа потрясена его рассказом, Гамильтон отвел глаза в сторону.
– Мэрили сама управляла лошадьми. Это было опрометчивое решение, если учесть, что она выехала из усадьбы поздним вечером и на улице лил дождь. Далее, как я предполагаю, в усадьбу вернулся Грэм. Узнав, что жена уехала одна, он верхом бросился следом. Где-то в окрестностях Лондона он догнал ее и пересел в фаэтон. Думаю, что он не стал уговаривать жену вернуться, видя, что это бесполезно. Разозлившись на меня, он, наверное, решил встретиться со мной и обвинить меня в том, что я предал нашу дружбу. Как бы то ни было, но сидевшие в засаде убийцы приняли в сумерках экипаж Тревельяна за мой. Впрочем, эти мерзавцы были злы и на Грэма. Разогретые спиртным, они жаждали убийства и напали неожиданно. Я не знаю точно, что там произошло, на дороге. По замыслу нападавших все должно было выглядеть как несчастный случай. Они испугали лошадей, и те понесли. Даже Грэм не мог справиться с ними. Экипаж перевернулся там, где и рассчитывали негодяи: на мостике, перекинутом через ущелье. Мэрили и Грэм упали в пропасть на острые камни. Грэм никогда не рассказывал мне, что произошло той ночью, но вы сами можете это себе представить. На месте Мэрили должен был находиться я. Вина за ее гибель лежит на мне.
Гай говорил быстро и горячо. В этот момент он обличал не столько убийц, сколько самого себя за грехи своей молодости.
– Трудно описать ужас, охвативший общество, после того как стало известно об этой трагедии. Люди боялись говорить об этом, поскольку к событиям были причастны слишком многие. Все считали, что Грэм тоже погиб, как и его жена. Убийцы исчезли из Лондона. Я тоже покинул столицу, поскольку чувствовал себя виновным во всем. О том, что Грэм жив, знали лишь его сестра и отец, но отец вскоре умер.
Гай резко остановился перед Пенелопой и бросил на нее взгляд, полный невыразимой муки:
– Вы понимаете, зачем я вам все это рассказываю? Я хочу подчеркнуть, что Грэм имеет право обвинять и презирать всех нас. Он сторонился людей не потому, что боялся испугать их своим внешним видом, а потому, что возненавидел общество. То, что произошло той ночью, не только искалечило его тело, но и нанесло незаживающие раны его душе. И я очень боюсь, что, если он не образумится, если не примирится с прошлым, это сделает несчастными вас и многих других людей.
Пенелопа покачала головой. Ей казалось, что ее собеседник не прав. Ведь у Грэма были друзья. Он же в конце концов простил Гая! Нет, Грэм не был похож на человека, обозлившегося на весь белый свет. Кроме того, рассказ баронета не давал ответа на главный для нее вопрос: почему муж в последнее время охладел к ней?
– Боюсь, что я не смогу ничего сделать, Гай, – сказала она. – Грэм прислушался бы к моим словам, если бы я сказала, что Александре нужно новое платье или что необходимо починить какое-нибудь кресло в доме, но он не станет слушать моих советов и увещеваний. Для того чтобы укротить его нрав, мне нужна волшебная палочка, но, к сожалению, я не фея, Гай.
Взглянув на Гамильтона, Пенелопа увидела, что его лицо исказилось от муки. Наверное, он очень любил Мэрили, первую жену Грэма. Были ли они любовниками? Может быть, именно из-за этой истории Грэм не желал, чтобы Пенелопа часто виделась с Гаем? Но каким образом Гаю и Грэму удалось остаться друзьями после всего случившегося? Множество вопросов роилось в голове Пенелопы.
Она знала, что люди порой не соблюдают супружескую верность, но впервые видела человека, который открыто рассказывал о любви к замужней женщине. Пенелопа попыталась представить себя в объятиях баронета, но не смогла. Как посмела Мэрили охладеть к мужу? Грэм был тогда красивым молодым мужчиной, не изуродованным шрамами. Мэрили, должно быть, происходила из знатного рода, была очаровательна и богата. Прекрасная молодая семья, в которой родился чудесный ребенок. Как могла Мэрили бросить мужа и дочь?