Любовь не по сценарию
Шрифт:
Приподняв чемодан над сугробом, я осмотрела Малберри-стрит – нет ли машин.
Ужас – абсолютный ужас – ожег меня, и я застыла на месте, подавив вопль.
Адреналин хлынул в кровь при виде ее – Анжелики, сидевшей в старом синем «плимуте» в каких-нибудь шестидесяти футах. Страх пронзил меня, словно горячий нож – мягкое масло. Она вышла из тюрьмы и ждет меня!
Наши глаза встретились; порыв ее ненависти чуть не сбил меня с ног. Пришло ее время: минута, которой она дожидалась, чтобы наконец убрать
Я заметила, как ее рука потянулась к переключателю передач. Избыточные усилия, чтобы порвать меня на куски. Тяжелый стальной бампер и сокрушающая тяжесть старой машины расплющат меня не хуже катка. Видавший виды «плимут» отвернул от поребрика и медленно покатил к знаку остановки.
Я молниеносно прикинула, успею ли с чемоданом пересечь мокрую скользкую улицу, прежде чем до меня доберутся. На тротуаре было не лучше, а до задней двери не добежать; к тому же я торопилась на самолет. Выбора не оставалось: единственное спасение – моя машина на стоянке.
Прикипев к ней взглядом, я шагнула на проезжую часть. Может, Анжелика меня и собьет, но не будет гордиться тем, что заставила меня опустить взгляд. Не стану разыгрывать перед ней труса!
Я была уже на середине улицы, а она не сдвинулась ни на дюйм. Почему не мчится ко мне? Я ждала, что преследовательница вдавит педаль газа и ринется в мою сторону.
Я позволила себе бросить взгляд на противоположную сторону улицы, и тут перед глазами мелькнула серебристая полоса. «Плимут» стоит на месте, откуда же этот визг шин?
Режущая боль в животе – такой я не испытывала никогда в жизни. Врезавшийся в меня таран мгновенно вышиб воздух из легких. Пальцы сами выпустили кожаную ручку чемодана, подбородок с силой ударился о что-то холодное и твердое. Щека впечаталась в мерцающее серебро.
Точно так же, как было, когда я наблюдала за сценой с избиением Райана, меня как будто потянуло веревками в разные стороны. Затем возникло ощущение полета. Зачем я кувыркаюсь?
Боль вернулась, на этот раз она прострелила левую руку до плеча. Я, мокрая и холодная, смотрела на свою пролетавшую перед глазами жизнь.
Последним, что я услышала, было звяканье выпавших из моего кармана ключей.
Потом… все стало темно.
Глава 31
Сбитая с ног
Я различила шепот темного призрака: «Не дышит». Затем к моим губам прижались его губы. Теплое дыхание призрака было застойным, лишенным жизни, с привкусом крови и сигарет. Силу его я ощутила, когда он защемил мне нос.
«Ох, больно! Полегче!»
Ветер, который он вдувал мне в легкие, обжигал грудь огнем.
– О господи, господи! – вскрикивал женский голос.
Голову женщины окружал радужный нимб.
– Я тормозила! – всхлипывала она.
– Не тревожься,
Мне хотелось, чтобы она успокоилась, перестала плакать. Почему я не могу с ней поговорить?
– Мисс Тарин? – крикнул мужской голос, вдувая мне в грудь очередную порцию жгучего ветра.
Третий вдох переполнил мне душу, и я ощутила, как моя грудь поднимается к свету. Ветер опалил меня изнутри, и я зажмурилась от боли.
Все вновь потемнело: тело требовало еще воздуха. Распахнув рот и глаза, я сама втянула его в легкие. Я снова и снова хватала воздух ртом, не в силах насытиться.
Перед глазами все кружилось и расплывалось; лица, смотревшие на меня сверху, терялись в тумане. Одни я видела как бы сбоку, другие вверх ногами. Как странно! Я пыталась объяснить себе необычный ракурс, но жжение в груди и вкус крови во рту сбивали с мысли. Кто эти люди? Почему я лежу на улице?
Я повернула голову, чтобы рассмотреть говорившего со мной. Это оказался Джимми Поп. Он стоял рядом на коленях.
– Ох, мисс Тарин! – воскликнул он и тут же заорал: – Не снимайте ее!
Он попытался заслонить меня собой.
Я хотела встать – не дело лежать на холодном снегу посреди улицы. Стоило шевельнуться, и в груди взорвалась боль, отозвавшаяся ниже до бедер.
Вдали завывали сирены, звук приближался.
– Не двигайтесь, не двигайтесь, лежите тихо, – прикрикнул на меня другой голос.
Сирены выли все ближе и громче, я видела в луже отражение красных и синих вспышек.
– Джимми, – выдавила я сквозь забившую горло кровь. – Джимми…
Старый итальянец взирал на меня сквозь слезы, морща лицо.
– В сумочке, – выговорила я, – мобильник. Позвонить Райану.
– Отойдите, все отойдите!
В поле зрения появилось новое лицо, тоже перевернутое. Я ощутила кожу перчаток у себя на висках.
– Не пытайтесь шевелиться, – предостерег мужчина. – Как вас зовут?
– Тарин… – Я попыталась сглотнуть. До чего же мерзкий вкус у крови. – Тарин… Митчелл.
– Тарин, я из полиции, Карлтон. «Скорая» едет. У вас есть аллергия на лекарства?
– Нет.
При мысли, что помощь скоро прибудет, мне стало легче.
– Вы можете рассказать, что произошло? – спросил полицейский.
Краем глаза я видела, что Джимми Поп уже достал мой телефон и вместе с другим мужчиной копается в нем. Дали бы мне, я позвонила бы Райану сама.
– Дайте, – слабо попросила я, протянув к ним руку.
– Тарин! Вы помните, что случилось? – настойчиво повторил Карлтон.
– Я… переходила улицу. Она… в машине… ждала.
Я шевельнула левой рукой, чтобы показать, где стояла машина Анжелики, и в локте разлилась боль. Должно быть, сломана.