Любовь (не) прилагается
Шрифт:
— Я тебя не понимаю.
— Бетой он сделал Игната Васнецова, — оборотень так проникновенно взглянул на меня, словно, говорил: «Ну же, Акса, не тупи! Делай выводы». А я все равно не понимала, куда он клонит. Про Васнецова тоже знала. Альфа никогда не нравился Егору. Слишком часто их интересы пересекались. А Игнат Васнецов был довольно сильным альфой. Ну, это, по словам Исаева.
— Я все равно не понимаю.
— Детка, мы ведь это уже обсуждали! — Исаев разочарованно выдохнул. Ну да, обсуждали. Что мы там обсуждали? Попыталась вспомнить. Егор любил со мной обсудить в одностороннем порядке свои дела и проблемы. Я была весьма благодарным слушателем. Никогда не перебивала. Мужчина иногда целый час мог
— Ну, не хочешь же ты сказать, что если Васнецов — новый бета Оленьева, то именно он его видит своим преемником?
— Да, Акса! — обрадовано воскликнул Егор. Я лишь горестно вздохнула! Он об этом так хотел поговорить? А я вот есть хочу. Просто умираю. Могла бы выслушивать его изыскания за ужином.
— Может, мы поужинаем, и ты мне все подробно расскажешь? — предложила я.
— А тут нечего рассказывать, — отрезал мужчина и как — то разом помрачнел. — Я помню, что обещал, детка. Но ты должна понять, теперь о нашей парности речь не идет. Мне нужна рядом сильная самка.
— Хорошо, — я восприняла информацию о том, что Исаев предпочел мне другую относительно спокойно. Даже сама от себя не ожидала. Думаю, я подсознательно давно готовилась к чему — то подобному. Слишком уж оборотень раздражался, когда вопрос заходил о нашей парности и моем стремлении стать официально признанной спутницей альфы.
Я хотела вовсе ни власти и даже ни защиты, которую, к моей великой радости, Исаев все же смог мне обеспечить. Бета теперь обходил меня стороной, уж не знаю, что Егор ему такое сказал… Иногда мы сталкивались, тогда он почтительно кивал и молча уходил. Но меня все равно каждый раз потряхивало, когда Родищев оказывался рядом. Я просто хотела быть уверенной в своем будущем. Хотела быть счастливой рядом с любимым мужчиной. Хотела семью, которой лишилась чуть ли не в раннем детстве. Хотела детей. Мне, в отличие от господина Исаева, было абсолютно плевать: будут они чистокровными оборотнями или обычными, слабыми полукровками. Мне хотелось домашнего тепла и уюта. Но не ему…
Мужчина облегченно выдохнул. Думал я устрою истерику? Зря!
Может я расплачусь, когда останусь одна. Но явно не буду делать этого при оборотне, пытаясь вызвать жалость к себе.
Марина Евгеньевна часто повторяла на наших приватных беседах и пыталась вдолбить в мою дурную голову:
— Ты достойно лучшего, Ася!
Но мне была неприятна его реакция. Мне думалось, что оборотень хоть сколько — то дорожит нашими отношениями. Выходит, я ошибалась.
— Ты уже кого — то подобрал? — холодно поинтересовалась у Исаева, поднимаясь с его колен и направляясь к бару. Для дальнейшей беседы мне следовало выпить. Зря отказалась.
— Ксения Родцева, — отозвался мужчина. А я… я вздрогнула. Значит, все — таки сестра. Стало очень обидно. А еще интересно, он хотя бы разрывал помолвку или все это время продолжал играть в любовь со мной и тайно готовиться к свадьбе. Я ведь, глупая, ничего перед собственным
— Ты ведь знаешь.
— Знаю. Поэтому считаю, что знакомый человек лучше.
— Тебе виднее, — отмахнулась я.
— Рад, что ты меня поддерживаешь.
— Сколько у меня времени? — спросила прямо. Не желала обсуждать счастье собственной сестры. Скоро все ее мечты воплотятся в реальность. А мои только что самым бесчестным образом были разрушены. Знала, как Ксенья стремилась стать парой Егора Исаева. Отлично помнила, какой скандал она закатила, когда застала нас в постели вдвоем. А какие у нее были глаза, когда Исаев послал ее:
— Помолчи, а лучше убирайся. У меня от тебя голова болит, — отмахнулся тогда мужчина. Он ведь даже не пошевелился, когда она без спроса вваливалась в мою спальню в особняке отчима. Помню, как сжалась. Егор тогда меня так нежно и бережно, но вместе с тем крепко обнял и притянул к себе.
— Егор! — завопила Ксения. — Но почему с этой? Ты что не мог найти никого получше?
— Эта, как ты выразилась, моя пара, — в этот момент глаза сестрицы загорелись и превратились в чайные блюдца в лучших традиция аниме. Я прекрасно смогла рассмотреть этот шедевр японской мультипликации только благодаря свету из коридора. Ведь Ксюша устраивала скандал и качала права, даже не удосужившись закрыть дверь. — А теперь пошла вон отсюда! — прорычал Исаев. — Дверь закрой. Свет мешает, — завершил свою мысль уже весьма миролюбиво. Дверь чуть не слетела с петель. А Егор обнял меня, поцеловал в макушку и прошептал:
— Все хорошо, детка! Ни о чем не волнуйся! Я всегда буду рядом! — и я не волновалась. Расслабилась. Доверилась. Выходит, зря!
— На что времени, детка? — вопрос Исаева вернул меня к неприятной беседе, вырывая из более чем приятных воспоминаний. До сих пор не могла поверить, что сестра так легко простила оборотню то унижение. Хотя, чего иногда не сделаешь ради власти и денег. Ведь теперь, когда господин Родцев стал обычным оборотнем, у сестрицы не стало ни того, ни другого.
Отчим. Еще одна тема, о которой я не желала вспоминать. На следующее утро стоило лишь проснуться, Егор приставил ко мне Сергея. Сразу приставил. Завтракали мы втроем. Знакомились. А потом отправил собирать вещи. До сих пор не знаю, о чем столь долго беседовали Родцев и Исаев; знаю, что отчим больше не является альфой моей бывшей стаи. Впрочем, бетой он тоже не стал.
— Чтобы покинуть стаю, — оборотень ждал ответа и мне все же пришлось собраться с мыслями.
— Зачем? — мужчина подошел, обнял и развернул в себе. Пришлось отставить бокал. А я успела сделать лишь глоток виски. Мне определенного этого было мало для продолжения столь отвратительной беседы. Вдруг ужасно захотелось остаться одной и выплакаться. Но я приказала себе быть сильной. Исаев не достоин моих слез.
— А что мне делать в стае, когда ты приведешь в этот дом свою пару? Я — не оборотень. Я чужая для них.
— Ты — моя пара. Ты — истинная, — горячо заверил Исаев. — Твое место рядом со мной! Я тебя не отпущу, слышишь? — мужчина продолжал что — то говорить. Еще и еще…
А я… до меня, кажется, дошел, наконец, весь смысл ситуации. Поганый, однако, смысл. Унизительный. Гадкий. Гнусный. Исаев не отказался от той своей больной идеи совместить жену и любовницу. Это подло! Низко! Недостойно! Мерзко в конце концов!
— Отпусти, — попыталась вырваться из объятий оборотня. Так резко рванулась, что Исаев отпустил. Не ожидал, видимо. А я сделала шаг назад, пытаясь удержать равновесие… но все же не смогла сохранить его и шлепнулась на задницу.