Любовь не выбирает
Шрифт:
Макс тоже немного растерялся, но засмеялся и сказал:
— О’кей, достаточно. Нам надо выработать стиль твоего поведения в суде.
— Моего поведения? — не поняла Али.
— Ты только отвечаешь на вопросы. Вдаваться в подробности не нужно. Чем больше информации ты сообщаешь, тем больше возможности для неприятностей. На мои вопросы, к примеру, следует отвечать таким образом: желтый, романы, да и да.
Али мрачно уставилась в бокал с минералкой:
— О господи.
— Все нормально, —
— А как бы ты ответил на эти вопросы?
— Оранжевый, биографии, да и нет, — выпалил он, не задумываясь.
Сможет ли она быть такой же спокойной, собранной при перекрестном допросе?
— А каковы развернутые ответы?
Макс улыбнулся:
— Оранжевый, такого кровавого оттенка, как у заходящего солнца. У меня тоже нет времени для чтения, кроме профессиональных книг и статей, но я люблю биографии, потому что меня очень привлекает жизненный путь других людей. Я много поездил по миру, Тоскану я тоже люблю, хотя душа моя тянется к Праге. А вот ветрянкой я не болел.
Али больше понравились его длинные, а не короткие ответы. Ей было легче с Максом-мужчиной, чем с Максом-адвокатом.
— Надеюсь, что прививку тебе сделали. Ветрянка у взрослых протекает очень тяжело. У меня был пациент в первый год моей работы — здоровый парень двадцати трех лет, футболист, которого доставили в палату интенсивной терапии после ветрянки с осложнением на легкие. Он дважды был на волосок от смерти.
Макс засмеялся:
— Готов держать пари, у тебя имеется медицинская история на любой случай. Я прав?
Али закусила губу. Она знала за собой такую особенность. И это всегда раздражало Тома.
— Прости. Профессиональная привычка.
— Не извиняйся. Хорошо, что я узнал. Всегда лучше знать. Я постараюсь сделать прививку как можно скорее.
Али почувствовала себя очень неловко. Сначала улеглась с ним в постель после минутного знакомства, потом разревелась, потом ее чуть не вытошнило у него на глазах, а теперь еще и это… Он наверняка сочтет ее идиоткой. Али охватил страх. Она не переживет, если он будет так о ней думать.
— Не следует пренебрегать своим здоровьем.
Господи, ну к чему этот нравоучительный тон? Ей лучше заткнуться со своими советами. А Макс кивнул и сказал:
— Абсолютно согласен.
К счастью, тут подошла официантка с едой. От аромата поджаренного мяса у Али потекли слюнки и забурчало в пустом желудке.
— Пахнет божественно. — Она взяла нож и вилку.
Пока они ели, Макс перевел разговор на кино и телевидение. Али уже не выглядела такой напряженной, а он как раз этого и добивался, потому что ее ждали более трудные вопросы.
— Я наелась, — сказала Али, отодвигая пустую тарелку и откинувшись на спинку стула.
Макс
— Вы будете заказывать десерт, сэр?
Появление официантки отвлекло его от слишком пристального разглядывания Али.
— Э-э… — Макс не сразу сообразил, что от него требуется. — Али, что бы ты хотела?
— Я не смогу больше ничего проглотить.
— Даже черешню в шоколаде? — спросила официантка. — Этот десерт подают только у нас. Очень вкусный.
— О да, ручаюсь, что так и есть, — подтвердил Макс. — Принесите, пожалуйста. Я сам все съем, если она не захочет. Как насчет кофе? — спросил он Али.
Али кивнула:
— С молоком.
— Мне тоже, — сказал Макс.
Официантка, собрав тарелки, ушла, а Макс снова посмотрел на Али. Непослушный локон упал ей на глаза, и он едва не протянул руку, чтобы убрать его. Едва. Это было бы нарушением профессиональных границ. А он уже перешел не одну.
— Продолжим. — Макс старался не смотреть на локон. — Итак, почему ты стала врачом?
Али прерывисто вздохнула.
— Ну, это длинная история, — сказала она, надеясь, что голос у нее не дрожит. — Тебе нужна версия для суда или я могу вдаваться в детали?
Он улыбнулся:
— Я объяснил мой план.
Али понимающе кивнула:
— Я не всегда хотела стать врачом в отличие от большинства моих коллег. В детстве я хотела стать то премьер-министром, то феей.
Макс засмеялся, и на щеках у него обозначились ямочки.
— Хотел бы я на это посмотреть.
— К сожалению, у нас нет университетов для фей.
— Весьма недальновидно, — заметил он и машинально потер подбородок.
Это напомнило ей, как шершавость его щек возбуждала ее той ночью в пятницу. Али опустила взгляд и стала водить пальцем по скатерти.
— У меня была кузина, ее звали Зои. Мы были ровесницами и очень дружили. — Она явственно увидела Зои с ее яркими, земляничного оттенка волосами, и сердце больно кольнуло. — Она жила рядом на той же улице, и мы… мы были неразлучны.
Макс наблюдал за рукой Али — она медленно рисовала узор на скатерти.
— Ей было шестнадцать, когда у нее обнаружили опухоль мозга. С того самого момента, когда при сканировании томограф показал страшный белый комочек, Зои решила стать нейрохирургом. Она поставила себе цель — освободить мир от ужасной болезни.
— Что же случилось потом? — спросил Макс, глядя на опущенную голову Али.
Али подняла на него глаза:
— Она умерла от рака. Даже года не прожила.
Это было тяжелое время для их семьи.
— За день до смерти… я пообещала ей, что стану врачом и осуществлю то, что она не успела.