Любовь, опаленная огнем
Шрифт:
Саманту очень заинтересовал фасон фуляровых трусиков надетых на Ксэнни Догг Патронн — так, как выяснилось, звали горничную, и она поинтересовалась, где в городе можно приобрести такое же белье. Ксэнни сообщила, что в двух кварталах отсюда есть магазин-ателье элитного женского белья, который принадлежит известной в Манчестере модельеру Хэллен Хэнгг, незаконно рожденной дочери Сессила Родса. Саманта почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы — денег у них с собой не было, просить Джоану одолжить она считала стыдным — девочка и так на них потратилась — а значит возможность пополнить свой гардероб и обрадовать подруг экзотическими возбуждающими фасонами нижнего белья останется только мечтой. Но Ксэнни, разгоряченная лаской новых подруг и выпитой водкой, оказалась очень отзывчивой и чуткой девушкой, заметив слезы в глазах Саманты, она нежно поцеловала ее и сказала, что хочет сделать подарок своим новым подругам, и готова оплатить их покупки в данном магазине. Только, тут глаза Ксэнни погрустнели, она хотела бы уехать вместе с ними, ибо хозяина гостиницы она на дух не переваривает — в постели он очень груб, и она терпит его только из-за того, что ей некуда податься. Посовещавшись, девушки решили, что покинут гостиницу через пару часов, после того как быстро приведут себя в порядок. Они допили водку и отправили Ксэнни собирать вещи.
После ее ухода, Джоана очень быстро приняла душ, уступив место Саманте, и взялась помогать Кэт обрабатывать раны, и расспрашивая о том, что произошло во время их поездки. Кэт, рассказывая Джоане обо всем, что случилось с момента их ареста военной полицией, аккуратно расчесывала свои длинные пышные волосы костным гребнем, изготовленным из бычьего рога, путем прессовки заготовки на гидравлическом прессе под давлением 300 атмосфер, с последующей обработкой в специальных жерновах снабженных карборундовым полотном №5, и шлифовкой лощильными кругами из бязи, натертой спецсоставом из парафина, гарного масла и песка.
— Господи, но это же какая-то дикость! — воскликнула Джоана, услышав рассказ Кэт, — У нас что средневековье? — на ее юном, почти детском личике отразились изумление и возмущение.
— Причем здесь средневековье? — ответила Кэт, стоя перед зеркалом и рассматривая раны от штыков на своих бедрах и ягодицах.
— Но ведь на кострах людей сжигали в средние века! Когда не было науки, и люди пребывали в невежестве! — искренне заявила девушка.
— Дело не в наличии науки Джоана! Дело в отношении государства к своим гражданам. В том, проявляет ли государство любовь или нет. Любовь возможна, только если государство и его граждане связаны друг с другом центрами существования, а значит, каждый из них воспринимает себя из глубины своего существования. Только в таком взаимном переживании состоит человеческая реальность, только здесь жизненность, только здесь основа любви. Любовь, так переживаемая, это постоянный риск, это состояние не отдыха, а движения, роста, работы сообща наличие гармонии или конфликта, является вторичным по отношению к основному факту, что государство и его граждане чувствуют полноту своего существования, в единстве друг с другом каждый из них обретает себя, а не теряет. Есть только одно доказательство наличия любви: глубина отношений, жизненность и сила каждого из любящих: это плод, по которому узнается любовь. — Кэт протянула Джоане пузырек с йодом и вату, та поняла, и присев на корточки стала обрабатывать раны подруги.
— Но разве наше государство не заботится о нас? У нас самые свободные люди в мире! И мы живем в свободе дольше других! У нас самая старейшая демократия! — зазвучал снизу ее голосок.
— И что? Что дальше? Демократия конечно же звучит гордо и красиво, но это всего лишь красивое слово, каких много. Например, «эвтаназия» тоже звучит красиво, и гильотина — тоже что-то романтическое. Давай посмотрим на это дело объективно! Жизнь в условиях демократии ужасна. Мало того, что люди влачат нищенское существование — они не принадлежат себе. Государство контролирует их передвижения, может отобрать паспорта и удостоверения личности, запрещает выезд за рубеж и регламентирует передвижения по стране. — Кэт поморщилась от йода, который щипал раны, и повернулась вполоборота, чтобы подруге было удобнее, — Государство лишает подданных личного пространства. Например, в нашей стране неприкосновенность жилища была лишь одной из множества лицемерных деклараций, а кроме того, значительный процент населения не имел и сейчас не имеет своего жилья, проживая в доходных домах. Главное здесь — даже не недостойные условия сами по себе, а то, что человек находится под постоянным контролем — он почти никогда не бывает наедине с самим собой, гости к нему могут приходить только с разрешения владельца доходного дома, который имеет право на законных основаниях в любой момент войти в его квартиру.
Конечно, самое важное, что гражданин демократического государства не распоряжается даже собственной жизнью. В разных странах Европы, оказавшихся во власти демократических правительств, миллионы людей были арестованы и убиты по вздорным обвинениям или просто без всяких обвинений. Человек может быть убит и по каким-то понятным либо ему самому, либо репрессивному аппарату основаниям — инакомыслие, нежелательная этническая или религиозная принадлежность, неправильное социальное происхождение — и просто случайно, потому, что органы безопасности хотели продемонстрировать рвение и усердие в работе. Ты скажешь, что я преувеличиваю, и спросишь где эти арестованные миллионы, где их могилы? Так я тебе напомню, что Англия это не только остров рядом с Европой, Англия — это еще и колонии за счет которых мы здесь живем. Ты знаешь, сколько миллионов людей убили в Индии? И все потому, что они не хотели продавать свои товары по низкой цене! Потому, что если бы они торговали по тем ценам, которые их устраивали — все на этом острове умерли бы с голода за пару месяцев!
Наша демократия — это сюрреалистический мир, где тебе не принадлежит ничего. У тебя нет ни дома, ни земли, ни свободы. Тебе не принадлежит и будущее. Каким бы скромным и незаметным человеком ты ни был, этой ночью к тебе могут прийти, и жизнь твоя на этом закончится. Могут отобрать твою жизнь, а могут жизнь подруги, могут сослать, могут переселить, могут сделать с тобой, что угодно. И защиты нет. И наш с Самантой случай, тому подтверждение. — Кэт прислушалась, — Похоже, она закончила мыться в душе и сейчас к нам присоединится, — закончила она свой пространный монолог.
Джоана повернула голову на звук шагов и увидела Саманту. Она вышла из душа обнаженной и явилась во всей своей сияющей наготе. С неослабевающим вниманием ее юные голубые глаза, блестящие от возбуждения и желания, следили за тем, как капельки плохо вытертой воды, стекали по изгибам прелестного тела ее старшей подруги.
Саманта, заметив реакцию девушки, подошла к ней очень близко, и каштановый треугольник волос между ее ног оказался на уровне губ Джоаны сидящей на корточках. Она восприняла это приглашение и впилась в него губами. В результате Саманта почувствовала, как ее тело, уставшее от сегодняшних испытаний и унижений, стало наполняться желанием и готовностью к новому подьему к вершинам сладострастия. Вся ее чувственная гибкая плоть воспламенилась от ласк подруги, груди набухли до боли, не в силах побороть волны страсти она с силой прижала голову Джоаны к своему телу. Ее бедра стали инстинктивно колыхаться в ритме любви, во всем своем возвышенном бесстыдстве. А затем она вскрикнула, и бессильно обмякла, затопленная волной сладострастного наслаждения.
Постояв с минуту, она пришла в себя, и подняла сидящую на корточках подругу. Оглядев комнату, Саманта заметила стоящую у стены кушетку, изготовленную, судя по специфическому рисунку древесных колец из сибирского кедра, и обтянутую дешевым глоридом на хлопчатобумажной основе. Ее юная подруга, доставившая ей столько удовольствия, явно не заслуживала такого неудобного ложа. Стоявшая рядом Кэт уловила ее помыслы, и сняла со стоящей рядом скрипучей кровати, с панцирной сеткой, матрас вместе с одеялом, подушкой и прочими принадлежностями и перенесла все это на кушетку. Кэт была — права — постоянный скрип кровати мог вызвать нездоровый интерес гостиничной прислуги, которая знала, что номер снят только девушками.
Джоана легла на кушетку. Ее юный взгляд блуждал из стороны в сторону. Казалось, она колебалась, каким из способов вновь утратить свою уже утраченную на днях девственность. Она была юна и прелестна, как выточенная и все ее движения носили отпечаток еще девичьей неопытности и трогательной доверчивости старшим подругам… Ее лицо, полное любви, доброты и желания, казалось, было озарено внутренним теплым ласковым пламенем. Скульптурные формы ее юного, гибкого тела привлекали Саманту и Кэт неотразимой силой.
Саманта присела на край кушетки, и стала нежно поглаживать живот Джоаны. Кэт присела на другой край кушетки, и стала поглаживать грудь их юной подруги. Заметив, что дыхание Джоаны участилось, а чувственные губы призывно раскрылись, она, удовлетворенная тем, что их юная и нежная спасительница, испытывает ласку от ее прикосновений, перевела взгляд на Саманту и произнесла:
— Ты знаешь, мне кажется, что все беды нашего мира и нашей старой доброй Англии происходят от джастификационизма, считающего знанием лишь то, что доказательно обосновано, или если говорить по-другому — будто научное знание состоит из доказательно обоснованных высказываний. Они считают, что в основе знаний лежит эмпирический базис — сравнительно небольшое множество "фактуальных высказываний", выражающих "твердо установленные факты". Значения истинности таких высказываний устанавливаются опытным путем, и все они образуют эмпирический базис науки. К сожалению, наши высокие умы так и не поняли простой элементарной вещи, что в основе способа опытной проверки высказываний, которые должны составлять эмпирический базис науки, лежит как правило политический или частный (коммерческий заказ). В силу этого большинство составляющих эмпирического базиса изначально являются ложными высказываниями, и соответственно вся та логически стройная надстройка знаний, опирающихся на этот базис, также является ложной. Даже пролиферация не может изменить ситуацию, ибо все созданные ей теории все равно будут ложными изначально так как построены на неверном эмпирическом базисе.