Любовь оружейной принцессы
Шрифт:
— В столовой обедали… Знаешь, Лен, ни в одном ресторане такого не видел. Три официантки стоят, готовы любой заказ мигом исполнить! Это такой сервис!..
— А меня ни разу не повел в эту свою столовую! Ну и ладно… Да я и не рвусь туда. А они, значит, уважают тебя?
— Тебя, Лена. Твой выбор. Я там кто? Просто твой муж.
Лена съела три пирога с капустой, два с картошкой, допила свой кофе.
— Обожралась. Муж ты мой, муж! Славик, я думаю, это классно. Ты будешь представлять мои интересы в корпорации отца. А то ж там и других мудрецов
— Ну а чьи же еще интересы я там буду представлять?
— Только не очень зазнавайся, понял?
— Лен, я без всех этих дел мог бы дать тебе по шее за вчерашнее. Ты курила «травку»? Я утром видел твое лицо. Мне это важнее всех корпораций.
— Все, Славик, хватит. Я уже сказала, что я дура. Но ты же у меня умный, верно? Убери тут все, а я пока душ приму. И жди меня в постели. О-ох, как я уже хочу туда!
Она чмокнула Славика в щеку и побежала в ванную. Вот такую Ленку он и любил, ради такой и согласился жить в Москве, в чужой квартире. Но она ведь не всегда бывает такой.
Хотелось, чтобы все было просто и понятно. Он-то знает, что не предаст, не подведет ни жену, ни тестя. А вот Ленка… От нее всего можно ожидать, причем в самый неподходящий момент. Да, наверное, в мире и нет простых и понятных вещей, иначе он был бы слишком скучен.
В кабинете главного менеджера НПО «ОТОН» было густо накурено, хозяин кабинета Василий Гринин курил «Кэмел», одну сигарету за другой. Хмурое утро светилось за неплотно прикрытыми жалюзи окон. В кресле у стены сидел начальник службы безопасности фирмы Михаил Васильчук, вид его тоже был невесел.
— Вася, твой мандраж мне непонятен, — угрюмо сказал Васильчук.
— Да понятен он тебе, понятен на все сто, Миша! Тебе эти фамилии ни о чем не говорят, да?! Сегодня снова звонили! Я за Егорыча, но в таких делах он не силен. Они поставили ультиматум — или мы с ними, или… Нас тут не будет. Просто не будет, понимаешь, Миша?
— Не понимаю, Вася, — мрачно ответил Васильчук.
— Ну и дурак! — истерично выкрикнул Гринин. — В чем-то они правы, Егорыч хочет подстраховаться на Западе, своего щенка тащит в руководство, а тот связан со всякими там фондами… Соображаешь? Куда пойдут наши разработки, наши ноу-хау? Это нормально, да?
— Никуда они не пойдут, — уверенно сказал Васильчук. — Есть акционеры, есть совет директоров. Парень пусть работает, по моим данным, он нормальный, а там посмотрим. Кстати, откуда у тебя сведения, что он связан с этими фондами? У меня такой информации нет.
Гринин яростно погасил сигарету в пепельнице, закурил новую.
— Нет совета директоров, Миша, нет! — вновь истерично крикнул он. — Все у них в руках. Я хочу одного — сделать так, чтобы все решилось тихо-мирно.
— Ты хочешь сам выжить за счет предательства, Вася. Я в такие игры не играю, запомни это.
— Да я тоже! Но что делать? Они же мне звонят, требуют, чтобы отдал свои акции! Говорят об этом пацане такие вещи…
— А ты не слушай, Миша. Контрольный пакет у Егорыча, а мы все тут за него — однозначно.
Гринин вскочил со своего кресла, прошелся к двери, вернулся к креслу, в котором сидел Васильчук, остановился.
— Я все это понимаю, Миша! А если с Егорычем что случится?! Ты понимаешь, кто против нас?
Васильчук воспринял нервную тираду главного менеджера спокойно. Первый раз, что ли, наезжают на них? Было время — бандиты хотели прибрать к рукам прибыльное предприятие. Отбились. Теперь люди из правительства хотят переделить собственность. Ну, пусть попробуют.
— А это не важно, — невозмутимо ответил Васильчук. — Закон, понятное дело, не дышло, всякое возможно, да не с нами. Ты-то сам чего хочешь, Вася? Зачем позвал меня?
— Посоветоваться. Слушай, я не бандит, я солидный сотрудник… Не знаю, что делать.
— Работай, Вася, и не бери дурного в голову. Не первый раз бандюки наезжают.
— Это не бандюки! Это… я же тебе назвал фамилии!
— А вот мы их озвучим в прессе и посмотрим, что они скажут в свое оправдание.
— Дурак, что ли? Да они нас по судам затаскают!
— Значит, тоже боятся. Кстати, спасибо за информацию. Мы занесем ее в компьютер, и если с боссом что случится — сразу предадим гласности. Они еще подергаются, твои шишки.
— Почему мои?! Миша, я просто хотел… А с кем же мне говорить в таких ситуациях, а?
Васильчук встал с кресла, похлопал менеджера по плечу.
— Сказал — и забудь. Остальное — мое дело. А ты спокойно занимайся своим, торгуй, договаривайся, принимай делегации, ублажай шейхов, не сам, конечно…
— Но они же мне звонят, Миша!
— А ты их переадресовывай на мой номер. Все, вопрос закрыт.
Васильчук решительно вышел из кабинета, Гринин плюхнулся в свое кресло, скрипнул зубами.
— Дурак, — прошептал он. — Думаешь, справишься с этими людьми? Переадресовывай! Да они и разговаривать с тобой не захотят, а меня грохнут!
Глава 6
Днем, когда Лена курила в коридоре академии, перерыв, чего ж не покурить, к ней подошел Осмоловский, сияющий, как новый «мерс». Сегодня он был в голубом костюме «с отливом», красный галстук, золотой зажим.
— Ты чего это вырядился, Никита? — удивленно спросила Лена.
Осмоловский галантно поцеловал ей ручку:
— Привет, Лена. Отлично выглядишь сегодня. Как дома? Суровый муж-первокурсник не ругался?
— А тебе какое дело?
— Ну… Если все нормально, я рад. На следующей неделе пойдет игра, где мы будем показаны крупным планом.
— Какая из них? Там мы сразу три смотрели, а когда ушли, они еще продолжали.
— Первая, разумеется. Если в каждой передаче показывать одних и тех же зрителей в зале, телезрители не поверят в реальность происходящего. Кстати, я так и не понял, понравилось тебе или нет. Ты с радостью согласилась, а потом что-то загрустила.