Любовь по науке, или на практику в другой мир
Шрифт:
***
Спустя два часа…
Экстренно собранный совет по делам Эксперимента заседал уже около часа. Всех трех моих «истинных» нашли, сняли с занятий и привели сюда. Правда, я сидела в отдельной лаборантской комнатке возле большой аудитории, где шло совещание, а они — в общем коридоре. Видимо, решили разделить меня с ними, чтобы я спокойно дожила хотя бы до решения «суда».
Первый раз меня вызвали в самом начале и попросили рассказать обо всем. А теперь я пила выданный мне сок, переливавшийся всеми цветами радуги, и гладила Гришу. Иногда — Красотку. Птичка плотно обосновалась на
А порой они переговаривались.
— Л-лю-б-бовь моя! — говорил Гриша.
— Чирик-пик-пик! — отвечала она. Кажется, нечто осознанное.
— Гриша умный, Гришенька мальчик-красавчик! Чирик? — рекламировал себя Гриша.
— Чи-ри-ки-ри-пик-пик-пик! — очень мило подтверждала она.
Я то давилась смехом, слушая их, то принималась нервно посасывать сок. Потому что понятия не имела, какое решение по моей ситуации примут ученые мужи.
Знаете, мир тут другой. Нравы я до конца еще не знаю. Вдруг «присудят» жить мне долго и счастливо со всеми тремя?!
Наконец, в комнатку заглянула секретарь декана Милесса, занимавшаяся протоколированием заседания.
— Пойдем, они хотят поговорить с тобой, прежде чем вызывать мужчин и огласить вам всем решение, — сказала она.
— Инте-р-ресно! — ответил ей вместо меня Гриша.
Гриша с Красоткой меня не бросили. Так я и вошла в большую аудиторию с темно-коричневой деревянной мебелью в старинном стиле. На самой крайней парте заметила выцарапанную надпись: «Адепт Иварин Кури чинил эту парту магически после хулиганского поджога во время перерыва».
Как успела прочитать — сама не знаю, но губы сами собой улыбнулись, хоть мне было совсем не до смеха. Уверена, так же магически можно было бы убрать и эту надпись. Но гениальные педагоги Академии, похоже, решили оставить ее в назидание другим адептам, кто решит заниматься поджогом раритетной мебели.
Председательствовал на собрании, как ни странно, не Гарон, а седобородый старец-человек. Идейный центр Эсперимента. Магистр Дарбюр, как сообщили мне в самом начале. Он сидел за кафедрой, а у него за спиной красовалась какая-то нарисованная на большой доске формула. А Гарон, Гайдора и еще несколько организаторов разместились просто на первых партах.
— Адептка Мошкина, хм… — сказал магистр Дарбюр, уже во второй раз заинтересованно разглядывая меня.
Сам подвинул мне стул и предложил сесть поблизости.
А вот Великий и Ужасный как-то даже и не смотрел на меня. Задумчиво глядел в сторону и, кажется, пожевывал губу.
«Может, ему не нравится обилие поклонников у меня?» — со смесью надежды и скепсиса подумала я.
Держи карман шире, Машка! Тебе полагаются совсем другие мужички. И все нелюди. А вовсе не шикарный мужчина-человек Гарон.
— Присаживайся, присаживайся, — сказал мне магистр Дарбюр. — Итак, адептка Мошкина. Ситуация, конечно, нестандартная. Мы опросили молодых людей — каждый из них и верно считает тебя своей парой. И ею ты для каждого из них и являешься. А дело это серьезное… Результата такого мы не ожидали. Но что есть, то и есть.
— Но как так может быть?! — спросила я. — Ведь истинная пара у каждого одна. Ну… максимум две, — добавила я, вспомнив, что рассказал мне Гарон, когда провожал в столовую.
— В нашем мире — да, — пояснил магистр. — А ты — человек из другого мира.
— Думаю, да, как раз в этом дело, — неожиданно сказал Гарон, поднялся и принялся прохаживаться между кафедрой и партами. Потом остановился и уставился на меня, красивый и недовольный. Вообще он выглядел озабоченным. Ему явно это все не нравилось, и мое сердечко тут же сладко ударило при мысли: «Ревнует зайчик!». — В нашем мире живет много рас разумных существ. И каждый представитель своей расы во многом несет в себе свойства характера этой расы. Он как бы… однозначный. К сожалению, господа магистры, не могу подобрать лучших слов. Но у каждого из нас по сути один акцент. Одна грань. А в мире Марии проживают лишь люди. Возможно, каждый из них является многогранным. И — прошу не воспринимать мою версию слишком фантастичной — в каждом из них есть свойства разных рас. Они не проявляются физически, но отражаются в характере человека. В его многогранности. Адептка Мошкина — весьма многогранная личность, кстати, как я успел убедиться в ходе нескольких бесед, — усмехнулся и блеснул на меня глазами.
«Приятно, я многогранная», — подумала я, завороженно глядя на красивого декана, на которого, увы, не действует пыльца. Может, как раз потому, что он человек. А пыльца не проявила никаких моих особых свойств, связанных с моей собственной расой. Эх…
— То есть получается… — начала спрашивать я, чтобы не сидеть, глядя на него с открытым ртом (то есть как влюбленная дура).
— Да, получается, что для каждого из них ты — действительно истинная пара, — твердо подтвердил Гарон. — Купание в пыльце выявило грани твоей личности, соответствующие расе каждого из них и подходящие каждому из них как истинная пара. В тебе есть грань истинной пары каждого из них.
— Поэтому мы считаем, что в идеале следовало бы организовать возможность, чтобы ты была парой каждого из претендентов, — закончил за Гарона магистр Дарбюр.
«Ох, вот этого я и боялась!» — обреченно подумала я.
Похоже, придется бежать в свой мир, теряя тапки, чтобы не вляпаться в откровенное многомужество. А ведь еще день назад я вообще замуж не собиралась. У меня даже парня не было.
— Что скажешь об этом, Мария? — впился в меня взглядом Дарбюр. — Не хочется лишать мальчиков их истинной пары. Да и тебя тоже. Все вместе они для тебя составят фактически… идеального мужчину. Идеально тебе подходящего.
— Останется лишь четвертого — человека — добавить, — очень зло усмехнулся вдруг Гарон. — Ведь сейчас все претенденты у нее не относятся к ее собственной расе.
— Необязательно! Возможно, как раз на человеческую составляющую все это не распространяется, — парировал магистр. — Итак, что скажешь, адептка Мария? Это возможно. Мальчики согласятся, ведь другой истинной пары для них не предполагается.
Я глубоко вздохнула.
Нет.
На это я не соглашусь. Никогда. Это просто не совместимо со всем, чему меня учили мама с бабушкой. А моя бабушка, между прочим, очень любила дедушку. И очень хорошо знала, как нужно жить.