Любовь по ошибке
Шрифт:
– Пока вопрос так не стоял, - осторожно ответил я.
– Почему?
– Ксю не глядя запустила кусок булки в воду и попала прямо в утку. Класс. Сидоров Антон воробьев кормил, кинул им батон - восемь штук убил.
– Она не хочет?
– Я не спрашивал. Мы слишком мало знакомы. Двух месяцев еще нет. Ты куски -то ломай помельче, утки пугаются, думают, на них охотятся.
– А разве это мало?
– в воду полетела очередная горбушка.
– А ты бы хотел? На ней жениться?
По правде, совсем не в таком настроении стоило вести задушевные разговоры, но слишком уж важной была тема, чтобы ее слить. Два месяца... Я помнил себя в ее возрасте. В детстве все сроки воспринимаются иначе. Время тянется, как резиновое. Если посчитать. для меня два месяца сейчас - одна двухсотая часть жизни. А для нее - одна пятидесятая. Есть разница.
– Возможно. Но не все так просто.
– Почему?
– удивление было вполне искренним.
– Почему непросто? Подожди, ты говорил, у нее сын есть. Она из-за него не хочет?
– Я разве говорил, что не хочет? Мы это еще не обсуждали.
Ну как сказать, не обсуждали? Конкретными словами - нет. Но подразумевалось в перспективе. Что познакомимся с детьми, познакомим детей. А там уже будет видно.
– Папа.
– Ксю машинально принялась грызть черствый кусок хлеба из утиного пакета.
– Это выходит, если вы с Еленой все-таки вдруг поженитесь, он мне будет братом? Ее сын?
– Сводным, - уточнил я.
– Хочешь сказать, что раньше тебе это в голову не приходило?
Она озадаченно нахмурилась.
– Нет. А как его зовут? Он тоже во второй класс пойдет? Ты говорил, что он как я, да?
– Тимофей его зовут. Тима. В сентябре будет девять, в третий пойдет.
Похоже, у Ксю эта тема вообще просвистела мимо ушей. То есть она помнила, что я говорил, но внимание на этом не заострила. И только теперь до нее дошло, что помимо посторонней тетки, к знакомству с которой она, в принципе, была уже более или менее готова, бонусом может появиться еще и неизвестный мальчишка. И, кажется, мысль эта ей не слишком понравилась.
– Пап, а если мы с ним не сможем подружиться, что тогда?
– голос испуганно дрогнул.
– Если он меня обижать будет?
Разумеется, я не стал ей говорить, что именно этого-то мы с Леной как раз больше всего и боялись. Ну, может, не того, что кто-то кого-то будет обижать, это вряд ли. Но вот что общего языка не найдут - такое вполне было вероятно. Слишком уж они разные. А еще слишком умные, настырные и - чего там!
– с замашками малолетних деспотов. Но тут однозначно придется делиться троном.
– Ксю, а ты помнишь, что мне говорила?
– Что именно?
– деловито уточнила она.
– Я тебя еще весной спросил: а вдруг я с кем-то познакомлюсь и вы друг другу не понравитесь? Ты сказала: а вдруг понравимся? А вдруг и с Тимофеем вы подружитесь? Или хотя бы сможете как-то существовать мирно? Что заранее загадывать? Вернешься от бабушки, съездим в Грецию, там посмотрим.
Ксю задумчиво шебуршала пакетом, что -то прикидывая. Пожевала губу, поддала носком кроссовки камешек.
– Пап, а ты его видел?
В интонации было такое взрослое женское любопытство, что мне пришлось срочно отвернуться. Потому что сдержать улыбку не удалось.
– Нет. Только фотографию. Он сейчас в спортивном лагере.
– В спортивном?
– а теперь нотки были ревниво-завистливые, поскольку со спортом у Ксю не складывалось. Пошла на художественную гимнастику, но терпения не хватило.
– А чем он занимается?
– Плаванием.
– Кууул!
– зависть расцвела махровым цветом.
– А я так и не умею. Плавать.
Тут она внезапно помрачнела, и я понял, почему. И поспешил соскочить на более приятную тему:
– А что, если нам подняться наверх и мороженого купить? Ведро?
Разговор сразу же перепрыгнул на то, какое именно мороженое и где - в «Ленте», «Азбуке вкуса» или «Окее». И тут мне оставалось только позавидовать тому, как дети легко переключаются. Я, к сожалению, так не мог.
В аэропорту я отошел позвонить, оставив девочек вдвоем. А когда возвращался, увидел, как Ксю что-то говорит Лене, и вид у той, мягко сказать, удивленный. Достав телефон, Лена что-то показала, и Ксю удовлетворенно кивнула. Расспрашивать я не стал, к тому же объявили регистрацию.
Сдав чемоданы, я вернулся к ним.
– Ну, будем прощаться?
Ксю замешкалась, видимо, вспоминая, кто кому первым подает руку. Не вспомнила и спрятала за спину.
– До свидания, Елена, - сказала церемонно, опустив глаза.
– Спасибо, что довезли нас.
Лена, едва сдерживая смех, наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Счастливо, Ксюша! Отдыхай хорошенько.
– Целуйтесь, - разрешила она.
– Я отвернусь.
– Вот спасибо-то!
Я поцеловал Лену и шепнул на ухо, незаметно ущипнув за попу:
– До воскресенья... Долетим - позвоню.
Уже перед самым контролем прилетело от шедшей за нами бабули в шляпке с вишенками:
– Надо же, как дочка на маму похожа.
– Да, спасибо, - кивнула Ксю с той же самой великосветской интонацией. И от кого она ее только подцепила? Уж точно не от Лиды с ее хабалистыми замашками.
– Мы правда похожи.
Повернулась и подмигнула мне. Вот же поросенок!
Когда самолет набрал высоту, Ксю пристроилась дремать, приткнувшись к моему плечу. И пробормотала, закрыв глаза:
– А он ничего так, симпатичный. кажется.
– Кто?
– не понял я.
– Тимофей этот. Может. и ничего.
О господи!.. Как Ирка сказала? Цирк-шапито на колхозном поле? Похоже на то.
Елена
– Как ты думаешь, - Кирилл положил ладонь мне на колено, - что первым делом сделала эта обезьяна?
– Сделала первым делом, - передразнила я.
– Заложила тебя бабушке? То есть нас?
– Как ты догадалась?
– протянул он разочарованно.
– Ты же наверняка не предупредил, чтобы помалкивала. Очень сложно было догадаться. И что твоя мама?