Любовь по расчёту
Шрифт:
— Томас, ты не можешь просто бросить его здесь! — в истерике закричала Кловер. — Позволь мне хотя бы перевязать Балларда и оставить ему немного воды.
Этого Балларду хотелось меньше всего. На самом деле его вовсе не подстрелили. Пуля, которая сбила его с сиденья фургона, лишь слегка оцарапала его бок. Крови было много, но рана была неопасной. В сумеречном свете Томас и его сообщники могли видеть лишь кровь, пропитавшую край его белой рубашки. Он крепко ухватился руками за живот, чтобы заставить их поверить в самое худшее. Если Кловер попытается ему помочь, его обман будет раскрыт. Чтобы заставить
— Ты ничего не можешь для меня сделать, Кловер…
— Я могу попытаться облегчить твои последние часы.
— Нет, при такой ране это невозможно…
— Как трогательно, — протянул Томас. — Тебе хорошо удается роль заботливой жены, Кловер. Возможно, он помянет тебя добрым словом, когда станет молиться перед смертью.
— Тебе это не сойдет с рук, Диллингсуорт!
Балларду легко удалось произнести эти слова тихим хриплым голосом. Ярость, клокочущая в нем, придала им верный тон. Баллард старался держать свою ярость под контролем. Ни единым взглядом или неосторожным жестом он не должен был выдать, что ранен вовсе не смертельно.
— И кто же меня остановит? Уж не ты ли? — зло усмехнувшись, поинтересовался Томас.
— Кловер не останется одна, у нее есть родственники и друзья. Они этого так не оставят, — ответил Баллард.
— Как только я сделаю ее своей шлюхой, она никому не будет нужна.
— Только не верь этому, Кловер! — воскликнул Баллард. — Не позволяй этому мерзавцу сломить твой дух, ведь он добивается именно этого.
Томас пнул Балларда в ребра, и Кловер закричала. Она со всей силы потянула веревку, которую схватил Томас, и тот едва удержался на ногах. Наконец она с силой дернулась назад, и они с Томасом едва не упали на землю. Диллингсуорт развернулся и ударил ее, а Баллард яростно закричал.
— Тебе не нравится, как с ней обращаются? — спросил Томас, ядовито улыбнувшись Балларду. — Тебе стоит поволноваться. Я заберу ее с собой, но вовсе не для того, чтобы одевать в шелка и осыпать драгоценностями. Возможно, я подарю ее на пару ночей Большому Джиму и его приятелям, пусть немного позабавятся перед дальней дорогой. А когда она мне наскучит, я отдам ее в одно симпатичное заведение неподалеку от доков.
— Ты за это заплатишь, Томас! Запомни мои слова!
Томас лишь рассмеялся, вновь пнул Балларда и потянул Кловер к своей лошади.
— Обрубите постромки и отгоните лошадей. Впрочем, нет, поставьте фургон на тормоза, чтобы лошади не потащили его домой. Я хочу быть уверен, что этот полутруп проваляется здесь достаточно долго.
— Может, стоит проверить, насколько серьезно он ранен? — спросил Пунли.
— Хочешь снять с него рубашку и посмотреть, какого цвета у него потроха? — Большой Джим рассмеялся, увидев, как передернулся от отвращения Пукли.
Кловер пыталась обернуться и посмотреть на Балларда, но Томас, дернув веревку, грубо развернул ее, до крови ободрав связанные запястья, затем подхватил ее, словно мешок с рисом, и перекинул через седло.
— Как вы нашли нас? — слабым дрожащим голосом произнес Баллард. — Я хочу знать, какой мерзавец нас предал…
Томас сел на лошадь позади Кловер.
— Оказалось,
Томас хохотнул и пришпорил лошадь, пустив ее рысью. Баллард наблюдал, как они удалялись. Несколько минут, пока все всадники не исчезли из виду, он не шевелился. Вдруг кому-то из них придет в голову обернуться, чтобы убедиться в том, что раненый умирает?..
Затем он поднялся на ноги, но очень осторожно, поскольку понимал, что потерял много крови. Как только он почувствовал, что держится на ногах, он снял рубашку, разорвал ее на полосы и перевязал рану, чтобы остановить кровотечение. Борясь с первым побуждением броситься на спасение Кловер, он подошел к фургону и выпряг одну лошадь. Покачав головой и удивившись тупости бандитов, которые не сообразили забрать оружие, он достал из фургона мушкет. Морщась от боли, он сел на лошадь и направил ее обратно к дому Потсдама. Ему необходимо добраться до Кори Уинстона. Он наверняка знает, куда Томас повез Кловер.
Путь до дома Потсдама оказался большим испытанием для него. Не заходя в дом, Баллард направился прямиком в конюшню, рассчитывая застать там Кори, прежде чем силы оставят его.
Баллард ногой распахнул дверь в маленькую комнатку Кори, расположенную в дальнем конце конюшни, и навел на него мушкет. Кори, трясясь от страха, с трудом поднялся на ноги, его лицо перекосило от ужаса, он поднял руки вверх. Не говоря ни слова, Баллард подал ему знак идти в дом, и тот повиновался. Пока они шли, Баллард держал его на мушке. Он был рад неяркому свету, потому что понимал — одного взгляда на него достаточно, чтобы догадаться, насколько он слаб. Он сомневался, что сможет задержать Кори, если тот задумает сбежать. И если бы он решил стрелять в Кори, то вряд ли смог в него попасть, потому что тяжелый мушкет почти вываливался из его рук.
У парадной двери в особняк Потсдама Баллард прислонился к одной из массивных колонн и позвал Сирила. Дворецкий почти тотчас открыл дверь. Позади него Баллард увидел Сирила, торопливо спускающегося по лестнице и на ходу запахивающего халат, и Теодора, выходящего из гостиной. По выражению их лиц было ясно, что мужчины сразу поняли причину возвращения Балларда.
— Где они напали? — спросил Сирил.
— Примерно на полпути к дому. — Стволом мушкета Баллард подтолкнул Кори к Сирилу. — Вы можете запереть этого мерзавца до моего возвращения? Похоже, именно он рассказал Диллингсуорту, где нас найти. И еще, похоже, мне нужна хорошая перевязка.
Баллард передал своего пленника Теодору и дворецкому, которые быстро связали Кори и привязали его к одной из колонн гостиной. Потом слуга ловко обработал рану Балларда, и он, лишь после того как сделал солидный глоток бренди, смог вкратце описать нападение…
— Вы уверены, что именно Кори сообщил им, как вас найти? — спросил Сирил.
— Да, — ответил Баллард, мрачно глядя на конюха. — По-видимому, он считает меня своим соперником по отношению к Элизабет. Он пребывает в том же заблуждении, что и Элизабет, которая считает, что я к ней не равнодушен. Но Элизабет лишь надоедает мне, а этот парень сделал все, чтобы нас убили.