Любовь под абажуром
Шрифт:
ный растянутый шарф и грохнулся на диван.
– Лучше бы я с ней не встречался.
Отец скептически хмыкнул:
– Хотел раскусить её с первого раза? Вроде хрупкий орешек, надломленный, – он достал из бара бутылку красного вина, —
да с прочной скорлупкой. Я это сразу заметил. Трудись целена-
правленно, как удав. – Борис Францевич разлил вино по фуже-
рам. – Она – девочка перспективная. Нам ещё пригодится.
Скоро из Германии приедет идеолог семьи, тогда
Борис Францевич взболтнул вино в фужере, выпил и покачал
головой.
– Всё же проигрывают отечественные вина импортным. Во-
да, спирт и краситель. Никакого намёка на выдержку. Зато эти-
кетка позолоченная.
Эрик быстро покончил с вином, как будто ему рекомендовали
залить печаль процеженным компотом. Спать он лёг раньше
обычного, но долго ворочался, слегка одурманенный кислым
сухим. Натруженные ноги гудели, поблизости витал дух свире-
пого моря, ледяные волны лупили в спину, а в мыслях плескалась
строптивая девочка.
16
Эрик и Эльза
Через неделю, к следующим выходным, Эрик воспрял духом
и позвонил Эльзе. Повод для встречи с Гофманами у него был
основательным. Борис Францевич подготовил друзьям гостинец: двух красивых копчёных лещей и пакет с балтийским деликате-
сом – вяленой корюшкой.
Эрик передал Инессе Самуэльевне презент от отца и задержал-
ся у Гофманов на чай. На предложение прогуляться по историче-
ским местам города Эльза ответила:
– Устраиваюсь на работу. Завтра могут позвонить из сало-
на. – Она фактически отклонила приглашение Эрика. И спроси-
ла, поморщившись: —Это твоя рыба тухнет на кухне?
– Моя. Лещ и корюшка, – пояснил Эрик. – Отец сам ловил, сам коптил и вялил.
– Ну и воняет, – скривила недовольную физиономию Эль-
за. – С детства не ем рыбу. Она пахнет тиной и затхлой водой.
«Потому ты такая бледная», – чуть не вырвалось у Эрика.
Он набросил куртку, влез в ботинки и вновь, как и на море, обуздал в себе прилив трескучего гнева.
– Позвони в воскресенье после обеда, – неожиданно смило-
стивилась Эльза. – Она замысловато улыбнулась и помахала
с порога миниатюрной рукой удивлённому студенту.
В воскресенье Эрик показал ей Кафедральный собор. Они по-
стояли у могилы Канта, осмотрели памятник герцогу Альбрехту, прошлись вдоль каштанов, на месте которых стоял корпус ста-
рого университета.
– Город с богатой историей, а посмотреть нечего, – пробур-
чала Эльза, принимая из рук Эрика бумажный стакан с глинтвей-
ном. – Повсюду кирпич, черепичные крыши, дожди каждый день, и ветер буянит. Агрессивная среда существования. Как вы тут
живёте?
– Нормально живем, – Эрик ощутил гордость за родной
город. – К нам едут со всей России: туристы и переселенцы.
17
Сергей Миронов
Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток… И ничего, не жа-
луются. Покупают квартиры, возвращаться не планируют.
Эльзу не обидел резкий выпад Эрика. Она находилась в под-
чёркнуто пасмурной, созвучной промозглой погоде душевной
тональности. Вывести её из себя подобными репликами было
непросто.
После экскурсии по собору Эрик твёрдо решил покончить с ко-
рявыми ухаживаниями за флегматичной особой. «Жил без прыща-
вой пигалицы, – с досадой твердил он себе под нос, – и всё шло
своим чередом, без потрясений: учёба, ночные сеансы компьютерных
игр, открытки, никаких вторжений родителей в кое-какие дела».
Но стоило Эрику представить, что он больше не увидит Эльзу, не коснется её локтя, не нависнет над ароматными волосами, как
что-то борцовской хваткой сдавливало ему виски, и он, не в силах
вырваться из мрачных, прессующих дум, погружался на топкое
дно персональной катастрофы. Эрику, как избалованному ребен-
ку, становилось страшно терять то, что ему ниспослали для уте-
шения собственных амбиций – ожившую игрушку с хлопающи-
ми накладными ресницами и личиком в розовую крапинку; игрушку, без которой он вновь останется один на один с зудящи-
ми мыслями о бесцельности существования без близкого при-
сутствия женщины.
Видя, что неудачное знакомство с девушкой отвернуло сына
от родителей, Борис Францевич пожалел, что вхолостую запустил
необдуманный проект. Но ведь идея была хорошей. И как знать, будь понаглее его субтильное чадо, он бы с шиком гульнул
на свадьбе. За собственное счастье надо бороться, иногда – драть-
ся. «Что тут скажешь, не от мира сего, застрявший в облаках
подросток, – оперировал Борис Францевич расхожими выраже-
ниями. – Всё, пусть теперь сам знакомится, учится, разгребает
завалы на выбранном пути. Хватит, я удаляюсь».
18
Эрик и Эльза
4
Декабрьским морозным вечером, когда лужи сковал тонкий
хрустящий лед и лунный свет выхватил из чернильно- фиолетовой
дымки фасад Кафедрального собора, Эльза возвращалась домой
из салона. Четыре раза в неделю она пересекала остров Канта
по пути на работу и в обратном направлении. Этот маршрут она
выучила наизусть. Органная музыка, звучавшая под сводами собо-