Любовь рыцаря
Шрифт:
Генри усмехнулся:
– Точь-в-точь как моя мать! Она говорит, что мы с Майклом все время переглядываемся. Что ж, прошу меня извинить. Что до философии, мы с Майклом изучали огромное количество философов, и далеко не все они римляне. Отец, полагаю, тоже их знал.
– Неужели в мире было столько философов? – удивилась Изобел.
– Да, не одна сотня. Вообще-то многое из того, что мы когда-то изучали, смутило бы тебя, потому что Римская церковь считает это ересью.
– Я в этом слабо разбираюсь, – прищурилась Изобел. – Но мой отец частенько говорил, что папа римский ничего не смыслит в наших кельтских обычаях, однако охотно предает анафеме всякого, кто с ним не согласен.
– Кажется, – хмыкнул Генри, – Мердок Маклауд очень уважает приметы…
– Да, папа верит в приметы. Всякий раз, заключая какой-нибудь договор и ставя печать, он целует большой палец и не выезжает никуда в пятницу, особенно если эта пятница падает на тринадцатое число месяца. Он также настоял, чтобы Кристина вышла замуж прежде всех остальных сестер, потому что считал, что в противном случае клан Маклаудов постигнет несчастье. Я не хочу сказать, что церковь все говорит неправильно, и вообще очень мало об этом знаю…
– С точки зрения Римской церкви любой, кто изучает еврейских, мусульманских или гностических философов, – еретик, – важно сказал Генри. – Страшно и представить себе, что бы подумал папа, узнав о нашем намерении научить этим ересям своих жен. Правда, мой отец называл это не ересью, а просвещением. Такие, как он, верят, что если человечество будет искать пути к творческому диалогу между разными народами и религиями, то мир станет безопаснее и жить в нем будет гораздо приятнее.
– А что, все философы носили бороды? – внезапно спросила Изобел.
Братья удивленно посмотрели на нее.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовался Майкл.
– Потому что твой отец выделил именно эти слова – «бородатые мужи».
Кинув взгляд на письмо, Майкл улыбнулся.
– Одни носили, другие – нет, – беспечно ответил он. – Носить или не носить бороду – это, полагаю, зависело от моды, как тогда, так и теперь. А слова эти он выделил, я думаю, просто потому, что был сердит и нажал в нескольких местах на перо сильнее обычного. Об этом говорит множество клякс на письме…
– Мне кажется, не все эти пятна – кляксы. – Изобел пристальнее вгляделась в письмо. – Некоторые, я думаю, на самом деле тайные значки и выделяют отдельные слова.
– У многих людей есть привычка выделять слова в письме из своих личных соображений…
Изобел кивнула, однако продолжала сосредоточенно изучать письмо и вдруг резко вскинула голову:
– Вот что получается, если читать только выделенные слова: «Запомни эти мои слова: учись прилежно. Следуй советам бородатых мужей. Тропа истины в Рослине. Да хранит тебя Бог».
– Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть! – Майкл протянул руку к письму.
Сэр Генри тоже подошел ближе, чтобы иметь возможность видеть письмо.
– Черт побери, брат! – воскликнул Майкл, закончив чтение первым. – Похоже, моя жена обнаружила тайное послание, которое ты так долго искал!
– И верно. – Генри озабоченно почесал в затылке. – Как мы только сами этого не увидели? Истина лежит на поверхности! – Он пристально посмотрел на Изобел.
– Честное слово, я не колдунья, сэр! – рассмеялась Изобел. – Все очень просто: ваш отец оставил вам какие-то указания, а это письмо, как вы сами признали, – единственное, где эти указания могут быть. Я приняла во внимание оба этих факта и начала думать, каким образом указания могут быть зашифрованы в письме так, чтобы посторонний ничего не заподозрил. Линии и точки, которыми отмечены ключевые слова, проставлены более светлыми чернилами – явный намек на то, что вы должны обратить внимание на эти слова. Странно, что этого до сих пор не случилось…
– Признаться, леди Изобел, – усмехнулся Генри, – вы выставили меня круглым дураком! Получается, что я постоянно таскал при себе это послание и не догадывался о его истинном значении…
– Так в чем же оно, это истинное значение? – прищурился Майкл. – «Да прострет Бог свой покров над Рослином!» Выходит, когда Генри не в Рослине, Божья помощь ему не нужна?
– Одно время я думал, что, согласно этим словам, мне не следует доверять сэру Эдварду. Слава Богу, до конфликтов с ним дело не дошло…
– Эдвард – это ваш приемный отец? – уточнила Изобел.
– Да. Сэр Эдвард Робисон из Стратерна, отец Хьюго.
– Но ведь сэр Хьюго, если я правильно поняла, ваш родственник по матери? Так, во всяком случае, он сам сказал Гектору…
– Совершенно верно, – кивнул Генри, – его мать – младшая сестра нашего отца.
– Если отец вашего отца был также отцом матери сэра Хьюго, стало быть, Хьюго тоже тамплиер?
Сэр Генри переглянулся с Майклом, но на этот раз Изобел не возражала против этого и выжидающе смотрела на обоих.
Наконец Генри кивнул:
– Отец Хьюго был тамплиером, и Хьюго получил то же образование, что и мы с Майклом. Но я бы настоятельно попросил вас, леди Изобел, поменьше упоминать о тамплиерах – даже там, где это, казалось бы, безопасно. Здесь и у стен есть уши!
– Хорошо, сэр. – Изобел вдруг вспомнила, как когда-то в детстве подслушивала под дверью разговоры взрослых.
– Кстати, брат, – задумчиво произнес Генри, – в Рослине довольно много барельефов, изображающих бородатых людей.
– Да, над каждым окном, на фронтонах, на колоннах, на дверях… Признаться, я никогда не придавал особого значения тому, что именно там изображено.
– Если мы правильно расшифровали послание, секрет точно связан с замком Рослин! – воскликнула Изобел.
– А значит, – поддержал ее Майкл, – кому-то из нас следует отправиться в Рослин прямо сейчас!
– Боюсь, ты не сможешь уехать до окончания церемонии, – нахмурился Генри. – Хотя я лично не стал бы возражать, но мама…
– Понимаю. – Майкл вздохнул. – Она и так уже донельзя сердита на меня из-за моей внезапной женитьбы…