Любовь шевалье
Шрифт:
— Маршал, что там за домом? — быстро спросил Жан.
— Сад… конюшня…
— А за садом?
— Переулок, спускающийся к Сене…
— Возле конюшни есть экипаж? Хоть какой-нибудь?
— Должна быть дорожная карета.
— В путь! — воскликнул шевалье.
— Я вас догоню, — добавил с порога Пардальян-старший.
Маршал подхватил на руки Жанну де Пьенн. Шевалье легко, как перышко, поднял Лоизу; она уронила голову ему на плечо. Он затрепетал и помчался вперед.
Через секунду они выбежали в сад. В две минуты выкатили из сарая дорожную карету, впрягли в нее двух лошадей и буквально зашвырнули Жанну с Лоизой в экипаж.
— Маршал, садитесь на козлы! — распорядился Пардальян.
Сам он бросился в конюшню и вывел оттуда скакуна. Он не стал седлать коня, а лишь набросил на него уздечку и вручил поводья маршалу.
— Где выход, батюшка?
— Там, мальчик мой!
— Поезжайте, я следом за вами… распахнете ворота и подождете нас…
Шевалье, нищий, без гроша за душой, командовал, а Франсуа де Монморанси, сиятельный герцог, маршал Франции подчинялся! И обоим это казалось вполне естественным!..
Экипаж проехал через сад. Маршал спрыгнул с козел и открыл ворота. Шевалье же бегом вернулся в парадный зал.
Во дворе опять гремели выстрелы: Данвиль согнал своих солдат обратно ко дворцу!
— Батюшка! Батюшка! Где вы? — закричал Жан.
И в тот миг, когда шевалье уже собирался вбежать в зал, чтобы промчаться через него на передний двор, раздался громовой взрыв, который на секунду даже заглушил звон колоколов и стоны умирающих. Высоко в небо взметнулось алое пламя, потом огонь сник и пылающая завеса опустилась. Дворец Монморанси закачался, стены треснули и рухнули, словно от подземного толчка невероятной силы.
Взрывная волна заставила шевалье попятиться и отступить шагов на десять. Но он не упал! Он хотел во что бы то ни стало удержаться на ногах! Шевалье чудом не погиб.
На него обрушился град камней. Шевалье отчаянно пытался выстоять в этом урагане. Развалины дворца пылали, но между обгоревшими столбами, рухнувшими балками и раскаленными обломками стен Жан заметил узкий проход и он бросился в эту щель: вызванный взрывом пожар уничтожал остатки дворца Монморанси…
— Батюшка! Батюшка! Где вы! — кричал Жан.
Так что же случилось с ветераном?..
Как мы помним, пока шевалье и маршал де Монморанси выносили женщин в сад, Пардальян-старший отправился во двор. Как ни странно, к нему вернулось обычное хладнокровие. Он видел сегодня столько ужасов и смертей. И все же ему не давала сейчас покоя какая-то совсем другая мысль…
— И что это меня так тревожит? — бормотал ветеран. — Надо, наконец, разобраться с этой бумагой…
О чем он говорил? О том самом листке бумаги, который Пардальян вытащил у Бема. Он уже три или четыре раза собирался его прочесть, но все что-то мешало. В конце концов старик не выдержал. Он вынул на ходу бумагу из кармана и прочел:
«Пропуск. Действительный на любой заставе Парижа с 23 августа и в течение трех дней. — Выпустить из города подателя сего и сопровождающих его лиц. — Служба короля».
Подпись «Карл, король». В углу документа краснела королевская печать.
Пардальян-старший облегченно вздохнул: наконец-то он выяснил, в чем дело!
Ветеран вышел на парадную лестницу, где Монморанси героически отражал наступление наемников Данвиля. Он не обращал внимания на рейтаров, которые уже заглядывали во двор. Пардальян решительно направился к повозке, брошенной молодцами Данвиля посреди двора. В повозке было двадцать бочонков с порохом. Пардальян принялся спокойно выгружать их.
Грохнул выстрел из аркебузы, но рейтар промазал, а ветеран проворчал:
— И как это я раньше не прочел бумагу. Надо бы ее теперь отдать шевалье.
Он деловито продолжал работу, по одному оттаскивая бочонки в парадный зал. А солдат за воротами становилось все больше: правда, они пока еще не отваживались войти во двор.
Пардальян-старший перенес уже шестнадцатый бочонок. Он обливался потом, руки его были поцарапаны, ногти сломаны. Бледное от нечеловеческих усилий лицо перемазано порохом. Старик как раз вернулся во двор за семнадцатым бочонком и увидел, что воинство Данвиля пошло в атаку.
По приказу маршала рейтары ворвались во двор и бросились к парадной лестнице.
— Смерть! Смерть Монморанси! — орал Данвиль, подбадривая своих солдат.
— Еще четыре бочоночка осталось! — с досадой прошептал Пардальян. — Ладно, и шестнадцати хватит! Прощай же, Лоиза!
Он вытащил из-за пояса пистолет и в тот миг, когда осатаневшие солдаты ворвались в парадный зал. ухмыльнулся:
— Ну, птенчики мои! Сейчас вы у меня попляшете! Не видать вам ни шевалье, ни Лоизы!
И он пальнул из пистолета по бочкам с порохом. Порох вспыхнул и начал потрескивать… Нападавшие, увидев, что бочонки занялись огнем, метнулись назад. Ветеран тоже кинулся к выходу, но увы… Слишком поздно!..
Мощный взрыв потряс дворец Монморанси. С адским грохотом рухнули стены и перекрытия; под ними нашли свою смерть две сотни солдат. Что касается Данвиля, то он успел вовремя унести ноги!
Анри де Монморанси стоял на улице, ошеломленный, взбешенный, обезумевший от обиды и ярости. На его глазах был разбит его отряд из пятисот человек, не считая дворян из свиты… Его армия разгромлена… И кем же? Двумя бродягами!
— Это не люди! — завопил Данвиль. — Демоны! Демоны ада!
Стоя у главных ворот дворца, он созерцал руины отцовского дома, задыхаясь от отчаяния: он так и не смог отомстить брату как следует! Но глаза его сверкали мрачным торжеством, когда он вспоминал, что под обломками дома погибли все его обитатели: его брат, оба Пардальяна и Жанна де Пьенн. Он любил Жанну страстно, но предпочитал видеть ее мертвой — но только не женой Франсуа.
Внезапно собравшаяся у ворот толпа увидела, как из дыма и пламени появился человек. Он шел сквозь раскаленные обломки, перепрыгивая через рухнувшие балки и упорно пробирался сквозь ад, в который превратился дворец Монморанси.
Брови и волосы у него наполовину сгорели, лицо было обожжено, тлеющая одежда почернела от дыма. Человек повернулся к Данвилю, к толпе, и в глазах у него вспыхнуло грозное пламя… Это был шевалье де Пардальян!..
— Отец! Отец! Где вы! — в отчаянии крикнул он.