Любовь шевалье
Шрифт:
Два тела лежали лицом к лицу, глаза их были широко распахнуты, губы приоткрыты. Казалось, они улыбались друг другу, нашептывая ласковые слова. Могильщик снял с себя изношенную куртку и закрыл лица покойников. Потом он поспешно забросал яму землей.
Глава 24
АМУРНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПИПО
После исчезновения шевалье де Пардальяна его пес Пипо, несомненно, стал одним из самых деятельных и беспокойных жителей Парижа.
Прирожденная хитрюга и воришка, постоянно готовая стащить все, что плохо лежит, эта собака, поселившись во дворце Монморанси, попала в истинный рай. Пустив в ход тонкие интриги и грубую
— Песик меня просто обожает! — умилялся достойный кулинар, — Так и ходит за мной! Все время крутится рядом!
Что бы он сказал, если бы узнал о подлинных чувствах Пипо!
Пес врал и притворялся, когда радостно вилял хвостом! Врал, преданно глядя своему покровителю в глаза! Притворялся, заливаясь веселым лаем и уморительно прыгая, что заставляло толстяка-повара хохотать до колик в животе.
Но откуда кулинар мог знать, что связался с коварным лицемером?!
Пипо нечасто льстился на куски, которыми угощал его повар, как бы соблазнительно не выглядела пища. На то была причина, о которой кулинар даже не подозревал: Пипо предпочитал сам выбирать себе еду. Улучив момент, он незаметно проскальзывал на кухню или в чулан и утаскивал оттуда все, что ему нравилось.
— Этот пес совсем не прожорлив! — восхищался повар. — Он привязался ко мне совершенно бескорыстно!
И это — о Пипо! О Господи, вот так и возникают легенды… Пипо крал все, что приходилось ему по вкусу, совершал дерзкие налеты на подвалы и погреба, теша свое разбойничье сердце. В особняке Монморанси этот бандит разжирел и потерял остатки совести.
Как мы уже не раз убеждались, Пипо был псиной отважной, сообразительной и нахальной; к тому же он оказался отъявленным волокитой. Возможно, дурные наклонности четвероногого друга шевалье де Пардальяна и не стоят того, чтобы о них рассказывать, но амурные похождения Пипо тесно связаны с ключевыми эпизодами нашей истории.
Итак, Пипо наслаждался в особняке Монморанси приятной и привольной жизнью. Счастье его было полным и абсолютным — до того момента, когда из дворца пропал шевалье де Пардальян. А своего хозяина, вернее, своего друга, Пипо действительно обожал. Видимо, пес помнил, что именно шевалье спас его от неминуемой смерти в Сене. Но, кроме того, Пипо ценил в хозяине стремление к независимости и свободе. Собаке нравилось, как Пардальян-младший разговаривает с ним: спокойно и серьезно, как равный с равным. Пипо нюхом чуял в шевалье родственную душу: да, Жан был ему не только хозяином, но и другом.
В течение дня пес обычно по нескольку раз поднимался в комнату юноши. Пипо нужно было убедиться, что его господин здесь, что он не бросил своего верного приятеля. Пообщавшись с Пардальяном, довольный Пипо обычно спускался во двор.
Каждый вечер пес укладывался спать на полу, возле кровати шевалье. Пробуждаясь по утрам, Жан всегда встречал счастливый и преданный взгляд карих глаз Пипо.
И вот как-то вечером — зловещим, мрачным вечером — юноша не вернулся во дворец! Той ночью Пипо не сомкнул глаз. Он рыскал по особняку, что-то высматривал и вынюхивал; но напрасно звал Пипо своего господина, оглашая окрестности душераздирающим лаем. Утром же собака улеглась на улице, возле парадных ворот дворца.
Пардальян так и не появился; Пипо утратил всякий интерес к кухне и чулану. Тщетно повар подманивал пса, пробовал схватить его за ошейник и затащить в дом. Пипо так свирепо рявкнул, что у повара исчезло всякое желание приставать к нему.
Пролетел день, но и вечером Пипо не покинул своего поста, продолжая ожидать хозяина у входа во дворец. Когда же вновь рассвело, Пипо наконец понял, что шевалье тут больше не появится. Тогда пес внезапно вскочил и понесся по улицам Парижа.
Угадайте, куда он побежал? Вообразите себе: прямиком к Бастилии! «Неужели кто-то может сомневаться в том, — отмечал где-то прославленный баснописец Жан Лафонтен, — что животные наделены способностью мыслить?!» Пипо, во всяком случае, обладал этой способностью в избытке. Он целые часы проводил в раздумьях о своем обожаемом господине.
— Куда же он подевался? — бормотал Пипо на собачьем языке. — Наверное, снова попал в тот громадный, мрачный дом, где я его однажды обнаружил. И что хозяин там делает?
Потому-то пес и побежал к Бастилии. Он вообще не признавал спокойного шага и всегда носился, как дьявол. А если уж Пипо спешил, он сметал на своем пути все преграды. И теперь он сбил с ног дюжину ребятишек, повалил несколько кувшинов с молоком и пару корзин с яйцами, выставленных на продажу, напугал до полусмерти двух-трех старушек и врезался в группу спокойно разговаривавших горожан. Не обращая внимания на проклятия и брань, собака с высунутым языком домчалась до тех самых ворот Бастилии, которые закрылись когда-то за шевалье де Пардальяном.
Тут Пипо остановился и, подняв голову, устремил взгляд на то окошко, в котором заметил однажды лицо любимого хозяина. Но увы! Оконца больше не было — запоздалая предосторожность начальства, что-то вроде мести задним числом. Господин де Гиталан, комендант Бастилии, распорядился заложить кирпичами отверстие, через которое шевалье общался со своим псом. Так и не найдя хозяина, Пипо уныло поплелся вдоль стен крепости. Он скакал и гавкал под каждой бойницей, похожей на незабвенное оконце.
Потом Пипо повернулся и тем же сумасшедшим галопом помчался на постоялый двор «У ворожеи». Он ворвался в зал, взлетел по лестнице и подбежал к двери той комнаты, которую когда-то занимал шевалье. Затем преданная псина обшарила все углы и закоулки постоялого двора, пока не наткнулась на почтеннейшего Ландри Грегуара, каковой и выгнал Пипо на улицу, размахивая метлой. Завидев метлу, Пипо поспешил унести ноги: он тут же понял, что Пардальяна «У ворожеи» нет, иначе трактирщик никогда не отважился бы столь нагло угрожать метлой верному другу шевалье.
Пипо отлично знал: если Ландри его гладит и подбрасывает ему косточки, значит, хозяин дома; если трактирщик ворчит и норовит наподдать ногой, стало быть, шевалье на постоялом дворе нет.
Пипо упорно продолжал поиски. Он мотался по всему городу и скоро побывал везде, где когда-либо появлялся Пардальян-младший; наконец, усталый и грязный, пес, вывалив язык, подошел к харчевне «Два болтливых покойника».
Толстая Като, владелица этого заведения, обожавшая обоих Пардальянов, накормила собаку, и Пипо, оценив ее радушие, соизволил заночевать в трактире.
Однако утром, восстановив силы и подкрепившись, Пипо выскочил на улицу, лишь только служанка открыла дверь. Но теперь Пипо уже не мчался вприпрыжку. Он тащился, низко опустив морду; его уши и хвост печально обвисли.
«Это конец! — в отчаянии думал Пипо. — Мой господин бросил меня, и я никогда его больше не увижу… «
Так он добрел до дворца Монморанси, уселся возле ворот и замер. Весь день Пипо провел на улице, не реагируя на призывы повара, сердце которого в конце концов дрогнуло… Толстяк вынес страдальцу великолепный обед — целую гору куриных косточек.