Любовь со вкусом шоколада
Шрифт:
Поэтому новый владелец фабрики решил взять быка за рога и оседлать уже эту, становившуюся неловкой, ситуацию.
– Всем добрый день, – начал он уверенным тоном, делая ударения на ключевых словах. – Меня зовут Максим Сергеевич Никитин, и я теперь ваш непосредственный начальник. Надеюсь, мы сработаемся, и необходимости в кадровых перестановках не возникнет. А теперь пусть каждый из вас представится, и перейдём уже непосредственно к вопросу, из-за которого мы все здесь собрались.
Во время этой речи Виктория прожигала его злым взглядом, и Максу это очень понравилось. Значит, он выбрал верный тон. Они должны с самого начала понять, кто здесь главный. И эта самоуверенная девица тоже.
– Меня зовут Борис Евгеньевич Галухин, – первым начал бородатый мужик, – я заведующий производством. Моя задача – организовать рабочий процесс, чтобы продукция отвечала установленным стандартам качества и вовремя была готова к отправке в оптовые и розничные сети.
Что ж, тут Макс не угадал. Посмотрим, как с остальными.
Рыжая старушка оказалась главным бухгалтером, и характер у неё был бойкий и упрямый. А вот толстая тётка с улыбкой представилась главной шоколадницей фабрики.
– Мне приходится пробовать каждую партию, вот уже и на фигуре начало сказываться, – попыталась пошутить Мария Ивановна Возова, которую сотрудники называли тётей Машей.
Максим кивнул ей, не улыбнувшись на шутку, ещё не заслужили, и переключился на мозолившую ему глаза девицу.
– Виктория Владимировна, теперь мы выслушаем вас и те проблемы, которые возникли с запуском новой линейки.
Зараза выждала несколько секунд, то ли справляясь с собственными эмоциями, то ли нарочно тянула время, обдумывая, что сказать.
Впрочем, объясняла она весьма толково. Даже Макс, сегодня впервые услышавший о проблемах фабрики, понял и проникся. Часть он мог решить, сделав несколько звонков, над некоторыми нужно было подумать. Но в общем Никитин не видел причин впадать в панику. И постарался донести это до новых подчинённых, прежде чем отправить их обратно на рабочие места.
Оставил только главбуха, хотелось просмотреть отчёты за последние несколько лет и выяснить, почему фабрика вовсе не выглядит процветающей, и когда это началось.
8
– Наш новый-то вроде ничего, а, Вик? – тётя Маша несильно толкнула меня плечом, но учитывая разницу в наших комплекциях, я всё-таки покачнулась.
– Не знаю, после первой встречи сложно делать выводы, – я равнодушно пожала плечами. Не рассказывать же им про суп, перцовый баллончик и как чуть не отдалась Никитину на заднем сиденье своей же машины.
– Я б тоже поостерёгся верить на слово, – поддержал меня Борис Евгенич. – Стелит-то он мягко, но с этими москвичами надо держать ухо востро. А то расслабимся, доверимся, а он возьмёт и снесёт фабрику, а на её месте построит какой-нибудь развлекательный центр.
– А мне он показался мальчиком серьёзным и ответственным, не зря наш покойный Андрей Иваныч, царствие ему небесное, фабрику именно Максиму оставил, а не брату своему. – не унималась тётя Маша. – Да и с сырками он обещал помочь.
– Мало ли что он обещал, ещё ж не помог, – Галухин тоже не отступал. – А глаза вы его видели? Какие опухшие? Наверняка всю ночь по клубам шлялся. Не удивлюсь, если он алкоголик со стажем. От этих москвичей чего угодно можно ожидать.
Тут мне стало стыдно. Всё-таки непрезентабельная внешность у мажора именно благодаря мне, поэтому совесть не дала смолчать. Разумеется, обходя пикантные подробности.
– Я думаю, это у него от солнца, – когда несёшь такое, главное, выглядеть уверенно.
– Как от солнца? – не поняла тётя Маша.
– Ну он же за рулём долго ехал, наверное, очки забыл надеть. Солнце глаза слепило, вот они и опухли.
– Может, и так, – обрадовалась она новой версии.
Борис Евгенич промолчал, а я, не выдержав, всё же добавила.
– Или нет.
– Так, Вика, ты нас не путай! – возмутилась тётя Маша. – Пьёт он или не пьёт?
– Откуда я знаю? – пошла на попятный, но, кажется, было уже поздно, коллеги вступили в коалицию.
– А ты выясни, – предложил Борис Евгенич. – Ты девка видная, к тому же холостая. Пригласи его вечером в ресторан и посмотри, будет он пить и приставать к тебе или нет.
– Что?! – такого предложения я никак не ожидала, поэтому отреагировала весьма эмоционально.
– Не ори, Вик, – громким заговорщицким шёпотом поддержала его шоколадница. – Чего ты ерепенишься? Боря дело говорит. Должны ж мы знать, кого к нам занесло.
– Во-во, – с той же интонацией продолжил Галухин. – Вдруг ему и доверять нельзя. Мало ли, наобещает с три короба, а потом снесёт нашу фабрику и небоскрёбов тут понастроит…
– Ну какие небоскрёбы, Борис Евгенич? – попыталась воззвать я к здравому смыслу, но тщетно. Эти двое уже пришли в восторг от своей идеи, отмахнулись от моей попытки возразить и начали обсуждать, куда можно отвести нового начальника вечером.
– А куда у нас сейчас на свидания водят? – спросила тётя Маша, игнорируя меня, разведённого Галухина.
– Да я как-то так… в гости к соседке хожу… – Борис Евгенич вдруг засмущался, и его лысина приняла приятный глазу розоватый оттенок.
– Да, загвоздка, мы со своим уже лет тридцать пять никуда не выбирались, то дети, то огород, а теперь вот внуки пошли… – тётя Маша выглядела обескураженной, и я уж обрадовалась, что партийное задание отменяется, как вдруг Галухин нашёл решение…
– А я у девочек наших поспрашиваю, – обрадовался он. – Они-то молодые, наверняка с кавалерами где-то вечера проводят.
Я закатила глаза, эта идиотская, совершенно невозможная идея вдруг начала обретать совершенно реальные очертания. Надо срочно спасаться. А то и правда придётся куда-нибудь тащиться с мажором. А мне ну никак не хотелось оставаться с ним наедине, особенно после того, что произошло между нами на шоссе.
– Но я не хочу идти с ним на свидание, – попробовала зайти с другой стороны. – Он мне даже не нравится совсем.