Любовь священна
Шрифт:
— Я хочу поблагодарить вас за это счастье, — ответил герцог. — Мы провели вместе много приятных минут, Милли, но надо посмотреть правде в глаза и сказать себе, что все кончено.
— Что вы имеете в виду, когда говорите «кончено»? — спросила леди Милли, на этот раз жестче.
Пока герцог подыскивал нужные слова, она продолжала:
— Вы не можете сердиться на меня! Это смешно. Я прекрасно понимаю, что вы привезли эту крестьянскую девушку, чтобы досадить мне, но, думаю, в дальнейшем
— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул герцог. — Селина — моя подопечная.
— Вы лжете, и мы оба это знаем, — отрезала леди Милли. — Всему Монте-Карло известно, что вы привезли ее на вашей яхте, что на ней было крестьянское платье, а вы разукрасили ее, как павлина, делая вид, что она ваша подопечная.
— Здесь нет никакого притворства, — твердо произнес герцог. — Она моя подопечная.
Леди Милли довольно неприятно засмеялась.
— Вы хотите, чтобы я поверила этой чепухе? — спросила она. — Но я не желаю более говорить о ней. Она ушла.
— Вы видели Селину? — удивился герцог. — Я не позволю вам обижать ее!
— Если я и обидела ее, это можно было ожидать. Я просто сказала ей, чтобы она возвращалась туда, откуда пришла! — Она не могла сдержать свой гнев.
Вдруг у нее перехватило дыхание от взгляда герцога.
— Как вы смели? — закричал он. — Как вы смели оскорбить Селину? Я всегда считал вас глупой женщиной, Милли, но не знал, что вы еще и жестокая! Вы — испугали ее.
— Испугала ее? — повторила леди Милли. — Что из того, что женщина такого сорта испугается? Уверяю вас, что проститутки вполне могут постоять за себя.
Герцог с трудом сдержал слова, готовые сорваться с его губ. Наконец он сказал ледяным тоном, который так хорошо ему давался:
— Нам не о чем больше говорить. Мне очень жаль, что вы так мстительны. Я не могу простить вам то, что вы сделали, и надеюсь, что больше никогда не увижу вас.
— Этого не может быть! — в голосе леди Милли звучало явное удивление, — Вы не должны так говорить со мной! Я люблю вас, и мы поженимся, вы же это знаете.
— Я никогда не предлагал вам выйти за меня замуж, Милли, — ответил герцог. — И не намерен этого делать. Вы оскорбили мою гостью, вы напугали дитя, которое и понятия не имеет о том, что на свете есть женщины, подобные вам. Я уже сказал, что надеюсь никогда больше с вами не встретиться.
Леди Милли протянула руки, как бы желая удержать его, но он, пройдя через комнату, открыл дверь.
— Прощайте, Милли.
Первое время она неподвижно стояла у камина. Затем произнесла:
— Если вы думаете, что вам так просто удастся со мной расстаться, то глубоко ошибаетесь. Каким бы высоким титулом вы ни обладали
Он стоял у раскрытой двери, и она чувствовала, что ее слова не дошли до него.
— Если вы воображаете, что вам удастся ввести свою любовницу в круг ваших легковерных друзей, то глубоко ошибаетесь, — продолжала она. — Ее подвергнут остракизму, не примут ни в одном доме, она будет изгнана из общества, а вы сделаетесь еще большим посмешищем, чем теперь.
Герцог ничего не ответил, а она подошла к нему ближе.
— Я ненавижу вас! Понятно? Я ненавижу вас! И я не пожалею жизни, чтобы вывести на чистую воду такого грубияна, как вы. А что касается этой маленькой проститутки, я всех поставлю в известность, кто она такая и откуда взялась. Будьте уверены!
Герцог по-прежнему молчал.
Он смотрел на леди Милли, приближающуюся к нему, и видел злобу в ее глазах, резкую мстительную линию ее рта и все ее дрожащее от гнева и ярости тело. Ему было странно, что когда-то он любил ее. Как он мог даже на минуту подумать о том, чтобы жениться на ней?
Подошел лакей, увидев, что дверь в вестибюль открыта.
— Проводите леди к экипажу, — распорядился герцог. Даже не посмотрев в сторону леди Милли, он пересек гостиную и вышел на террасу. Он смотрел в сад, пытаясь догадаться, где же может быть Селина.
Услышав, как отъехал экипаж, Этерстон вернулся в дом и поднялся наверх. Он догадывался, как Селина была напугана, и подумал, что, быть может, девушка закрылась в своей спальне и плачет.
Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел.
Селины в комнате не было, но на стуле он увидел очевидно специально подобранную к ее платью горничной соломенную шляпу, украшенную полевыми цветами и зелеными бантами. Рядом лежали пара белых перчаток и маленькая белая сумочка.
Значит, с облегчением подумал герцог, она где-то в саду.
Он быстро спустился вниз. Сначала он направился туда, где они вчера отдыхали под деревьями мимозы и где, он надеялся, Селина будет ждать его сегодня. Но ее и здесь не было, а шелковые подушки не были смяты.
Герцог пошел по извилистой тропинке, ведущей вниз, в глубь сада. Пройдя совсем немного, он встретил двух садовников.
— Добрый день, господин герцог, — приветствовали они хозяина.
— Не видели ли вы юную леди? — спросил Этерстон. — Мадемуазель Греттон.
— Нет, сударь. Никто здесь не проходил, а мы работали с самого полудня.
Герцог пошел назад. Другой дороги в нижние сады не было, и теперь, пробираясь сквозь деревья, он высматривал зеленое платье Селины.