Любовь священна
Шрифт:
Завтрак подошел к концу, но все оставались в столовой, продолжая беседу, когда слуга доложил о приезде врача. Герцог встал:
— Кажется, я должен дать ему осмотреть свою руку. Правда, Селина и священник церкви Святой Лаэ промыли мои раны, так что думаю, они быстро заживут.
— И все же разумнее показаться врачу, — сказал полковник Грейсон.
— Вы уже поставили меня в безвыходное положение, послав за ним, — беззлобно ответил герцог. — Пусть он поднимется наверх.
Когда он вышел
Она чувствовала, что сегодня им предстоит сказать друг другу нечто особенное, а самой лучшей обстановкой для этой беседы были великолепные деревья мимозы и пурпурные бугенвиллеи на красной стене, согреваемой лучами солнца. Селина оперлась на баллюстраду и любовалась открывшимся ее взору видом.
Может ли быть на свете что-нибудь прекраснее? — задавала она себе вопрос. Солнце, играющее на волнах, дымка над горизонтом, гавань с белыми судами на воде.
Вдруг Селина услышала приближающиеся шаги. Думая, что это герцог, она с улыбкой повернулась на звук шагов и увидела леди. Поразительно эффектная — такой женщины ей еще никогда не приходилось видеть — одетая по последней моде, она сверкала драгоценностями.
Леди подошла ближе, и Селина увидела, что лицо ее искажено злобой.
— Мне сказали, что вы здесь, — сказала леди, — и я хотела посмотреть на вас. Крестьянская девушка, которую герцог подцепил в какой-нибудь грязной трущобе.
У Селины перехватило дух от ее резкого голоса, в котором звучали злобные и мстительные нотки.
— Думаю, вы знаете, кто я, — продолжала леди. — Но если вам никто этого не сказал, то я леди Миллисент Уилдон, и герцог привез вас сюда просто для того, чтобы досадить мне, потому что мы с ним поссорились.
Селина ухватилась за каменную балюстраду. Она не понимала ни того, что происходит, ни того, почему леди разговаривает с ней в подобном тоне.
Леди Милли смерила ее презрительным, уничтожающим взглядом.
— Герцог и я должны пожениться, — сказала она. — Это первое, что вы должны усвоить. А второе — это то, что ваше присутствие здесь делает герцога предметом разговоров и насмешек всего Монте-Карло.
— Что вы имеете в виду? — не поняла Селина. Слова девушки были едва слышны.
— То, — отрезала леди Милли, — что все говорят, что вы приплыли сюда на его яхте в крестьянском платье, а он разодел вас, как райскую птичку. — Помолчав немного, она добавила: — Каким бы влиянием он ни обладал, подобное поведение унижает и позорит его в глазах общества.
Селина что-то беззвучно прошептала.
— Вам нечего здесь делать! — гневно произнесла леди Милли. — Возвращайтесь обратно в ваши трущобы. Убирайтесь
Она говорила так агрессивно, что Селина сделала шаг назад, будто испугавшись, что леди Милли ударит ее.
Затем, взглянув в это красивое лицо, искаженное гневом, она слегка вскрикнула, как зверек, которого ударили, и повернувшись, побежала через сад.
Она бежала со всех ног, как бежала вчера вечером, — неистово и отчаянно.
Глава 8
Герцог, улыбаясь, сошел вниз.
Врач уже ушел, поспешив к другому важному пациенту. Он пробыл с герцогом дольше, чем можно было ожидать, так как врач обнаружил, что рана, нанесенная бандитским ножом, достаточно глубока и ее надо зашить. Он наложил шов очень искусно, не причинив герцогу большой боли.
Когда герцог вышел в вестибюль, к нему подошел лакей и сказал по-французски:
— Вас ждет дама, сударь.
С этими словами он открыл дверь в гостиную. Это была большая, прохладная, очень красивая комната, которую герцог украсил бесценными картинами, привезенными им из замка Этерстонов.
Он вошел, и лакей закрыл за ним дверь. Солнце било ему в глаза, когда он увидел фигуру, стоящую у окна, и подумал, что это Селина. Однако, подойдя поближе, он увидел, что перед ним стоит леди Милли.
Увидев его, она повернулась и направилась к нему, глаза ее блестели, яркие губы были вызывающе искривлены.
— Как я рада вас видеть! — воскликнула она.
— Я не ждал вас, Милли, — ответил герцог.
Это было не совсем правдой, так как он знал, что рано или поздно она явится на виллу и ему предстоят неизбежные объяснения, а может быть, даже сцена.
Но он надеялся, что это произойдет не теперь, когда ему так хотелось побыть наедине с Селиной.
— Вы очень дурно поступили со мной! — мягко произнесла леди Милли. — Но я вас прощаю, ведь я так ждала вашего возвращения.
Ничего не ответив, герцог подошел к камину.
Она приблизилась к нему. Затем, положив руку ему на плечи, сказала:
— Давайте забудем об этой глупой размолвке. Я люблю вас, и вы это знаете.
— Простите, Милли, — спокойно ответил он.
— Вам стыдно за ваш поступок? Это хорошо, но я достаточно великодушна, чтобы найти вам дюжину извинений.
— Не совсем, — сказал герцог, — хотя я признаю, что с моей стороны было несколько опрометчиво попросить вас так быстро покинуть виллу.
Воцарилась тишина. Помолчав немного, леди Милли произнесла:
— Я понимаю, вы были в гневе. А быть может, я вела себя бестактно. Но ведь мы слишком давно знакомы, чтобы таить обиду друг на друга или допустить, чтобы глупая неосторожность разбила наше счастье.