Любовь уходит в полночь
Шрифт:
— Я определенно постараюсь сделать все, что в моих силах, мадам, — пообещал граф Гаспар.
— Я бы не хотела пропустить что-то… важное, — быстро сказала Ксения.
— Это зависит от того, что ты считаешь важным, — с легким нажимом заметил король.
Ксения не ответила, и спустя секунду он объявил:
— Сегодня мы должны получить свадебный подарок от парламента, и Калолий уже решил, что мы с ним сделаем.
— И это тоже в его ведении? — удивилась Ксения.
— Кто встанет ему поперек? — вопросил король. — Что это будет на этот раз, Хорват, ты слышал?
— Ничего официального, сир, — сдержанно ответил ему граф Гаспар. — Но, конечно, это будет нечто, по мнению премьера, добавляющее значимости городу.
— Но лишь в одной его части, — колко заметила Ксения, памятуя о том, что ей сказала Маргит и что она прочитала сегодня в газете.
И король, и граф — оба посмотрели на нее с удивлением.
— Ты о чем это? — сдвинул брови король.
Ксения уже собралась было ответить, но тут они подъехали к площади перед зданием парламента. Зазвучал радостный гул приветствий. Полагая, что от нее ждут именно этого, Ксения обернулась, чтобы помахать рукой и улыбнуться людям, выстроившимся рядами на улицах. Их было довольно много, и она подумала, что это премьер-министр устроил все так, чтобы ее и короля лицезрело как можно большее число горожан — приезд в парламент, разумеется, часть цирка!
По мере того как они пересекали площадь, толпа густела, и хотя некоторые ее представители отнюдь не источали энтузиазма, приветствий раздавалось достаточно, чтобы Ксения могла предположить в них искренность.
Карета остановилась перед парадной дверью огромного, внушающего почтительное смирение здания. А чтобы достичь крыльца, нужно было преодолеть небольшой кусок мостовой.
Толпу оттеснили солдаты. Рядом стояли и несколько полицейских — их форма показалась Ксении весьма нарядной, если не сказать роскошной.
Она намеренно шла медленно, чувствуя, как важно дать присутствующим возможность попристальнее разглядеть короля и его будущую жену. С легким привкусом радости она поняла, что король отвечал на приветствия так, как не делал этого накануне. Они почти дошли до крыльца — и тут Ксения увидела плакат. Его держали две женщины. Ксения прочла: «Всем на нас наплевать!»
Женщины выглядели небогато, их одежда была поношенной, рядом топтались босые детишки. Один, как заметила Ксения, стоял на костылях. Ничего не говоря королю, она внезапно повернулась и прямо по траве зашагала к тем женщинам, что держали плакат. Это заняло всего несколько секунд. Никто ничего не понял. Толпа замерла в изумлении. Но Ксения как ни в чем не бывало остановилась и любезно спросила у женщин:
— Скажите, что означает плакат? Почему всем на вас — извините меня — наплевать?
Но тут за ее спиной возник граф Гаспар и почти продышал ей в затылок:
— Ваше высочество…
Ксения остановила его жестом руки, и он покорился.
— Мы беспокоимся о наших детях, принцесса, — нерешительно ответила одна из женщин.
— Почему же? — настойчиво спросила Ксения.
Женщины испуганно замолчали. Но вмешалась другая, постарше и явно не такая забитая:
— Они хотят вам сказать, ваше высочество, что в городе нет нормальной больницы. Была одна больничка в пригороде, но нам сообщили, что на ее содержание не хватает средств. Мало кто может туда попасть. Да и лечение, которое там проводится, недостаточное.
Ксения перевела взгляд на женщин с плакатом.
— Это правда?
Дюжина голосов из толпы, которая теперь собралась вокруг них, ей ответила вразнобой:
— Мой мальчик два года ждал, пока ему выпишут очки! — выкрикнул кто-то из ближайших рядов. — И теперь он ничего не видит!
Другому ребенку нужно было удалить миндалины, но не было места, чтобы провести операцию. У одной из женщин умерли двое детей, у другой три ребенка.
Теперь, когда женщины поняли, что принцесса их слушает, все больше и больше их подходило к Ксении, чтобы высказать, в чем их беды, пожаловаться.
— Ваше высочество, премьер-министр ждет нас, — настойчиво поторопил Ксению граф Гаспар, не отходящий от нее ни на шаг.
— Я рада, что вы мне все это высказали, — проникновенно ответила она женщинам. — Обещаю, что и король, и я постараемся вам помочь.
Женщины смотрели на нее недоверчиво, как будто были уверены, что вряд ли она сможет выполнить свои обещания. Но определенно многие из них ободрились.
В сопровождении графа Ксения вернулась к подножию лестницы, где все это время ее дожидался король. Ксения посмотрела на него с затаенной тревогой: сердится? Однако его глаза лучились теплом.
— Мне очень жаль, если я что-то нарушила, — шепнула она, подойдя к нему.
— Это не нарушение, но явно беспрецедентный случай, — был ей ответ. — Мне интересно, что скажет Калолий.
И они быстро поднялись по ступенькам. В дверях их встретил премьер-министр. Ксения была уверена, что он все видел, и взгляд его ей показался враждебным. Тем не менее прямо сейчас он не был готов к расправе — их ждали бесчисленные приемы и поздравления.
Ксению с королем провели в просторный холл, который, как говорил ей вчера за ужином граф Гаспар, был последним осколком старого парламента, построенного аж в XVI веке. Он был очень красив — с великолепной покатой крышей, но к нему прилепилось огромное современное здание, возведенное в последние годы, которое, Ксения была в том уверена, стоило больших денег.
Все члены парламента сидели перед трибуной, на которую сопроводили Ксению и короля, а за ними сидели их жены и дети, секретари и чиновники, и остальные особы, причастные к работе парламента.
Стол перед трибуной занимала пресса. Интересно, инструктировал их кто-то, что говорить, и выдали ли им текст статьи, которая на следующий день должна появиться в газетах?
И хотя лорд-канцлер в мантии и другие государственные лица выглядели очень внушительно, премьер-министр превосходил важностью всех. Свою приветственную речь он начал с того, что дал понять: это он устроил будущий брак, и подношение подарков — его прерогатива. Дело было не только в его словах. Премьер-министр был так уверен в своем могуществе, что, казалось, физически возвышался над остальными.
— Мы решили, ваше величество и ваше высочество, — провозгласил он, — что, имея мало времени для выбора достойного подношения, подарим вам определенную денежную сумму, каковую парламент готов потратить по такому благоприятному случаю.
Он замолчал и знаком подозвал спикера палаты лордов, который нес в руке богато украшенную шкатулку — очень старинную, как определила Ксения.
Спикер встал перед ней и королем, и премьер-министр продолжил речь:
— Деньги мы дарим вам в знак нашего почтения и уважения. Мы чувствуем, что ваше величество и ваше высочество захотят потратить эти средства на обновление золотого блюда для формальных случаев. Сейчас оно, к сожалению, недостаточно богатое, чтобы символизировать значение нашей страны.