Любовь в двух мирах

Соколова Надежда Игоревна

«Ты вернешься?»

Негодующе:

«Ира, не глупи. Он просто тебя поцеловал».

Всего лишь. Вы только подумайте. Просто поцеловал.

«Ну да. И чуть не получил за это по шее».

Удивленно:

«За что? Ты ему нравишься, это же очевидно».

Вот же. Умная нашлась.

«Ирма, прекращай сводничать».

Фырканье, и подруга недовольно замолчала.

Слуги накрыли на стол, и высокое семейство собралось пить чай. Оладьи, вареники, пирожки, сладкое печенье. Как в любом кафе в моем мире. И самое главное – перед подругой сейчас стояла полная

тарелка разнообразных вкусностей. Хоть все съешь, а потом из-за стола колобком выкатывайся.

«Ирма, тихушница ты такая, что ж ты не сказала, что тебя теперь кормят, как на убой».

Хихикает:

«Это свекровь постаралась. После долгой беседы с ней муж пересмотрел свои взгляды на мое каждодневное питание. Но я все равно не толстею».

«Так ничего удивительного. Она из тебя все калории выжимает теми же примерками и прогулками. Вы вчера сколько по городу шатались, включая осмотр залов в музее? Часов пять?»

Вздыхает. Вымученно так.

«Семь. И все – на ногах».

В таком возрасте – и так резво бегать? Да уж, похоже, я начинают уважать мать Варта…

«Ну вот видишь. Значит, все съеденное за завтраком успело уже перевариться».

– Милая, после чая жди меня в своей комнате.

И голос сухой, жесткий. Выдал приказ, как генерал на плацу. Ну-ну. И шо ви таки имеете мне сказать? Ви таки уверены, шо оно мене надо?

– Как прикажете, Ваше Сиятельство, – и глазки долу. Что, съел? Вон как скривился недовольно.

Свекровь недоуменно посмотрела на нас обоих:

– Вартариус, когда ты успел обидеть Ирму? Она же была в таком хорошем настроении утром.

– Мама, – о, еж проснулся. И агрессивный такой. Сколько иголок в голосе. Сам-то уколоться не боишься? – А вам не кажется, что это она успела меня обидеть?

– Сын! – а вот теперь и свекровь вышла на тропу войны. Как же быстро они оба заводятся, буквально с пол-оборота. Сразу видно – близкие родственники, невероятно сильно любящие друг друга. – Я за это время смогла довольно хорошо изучить свою невестку. Она – тихая и скромная девочка.

И недоговоренное «в отличие от тебя». Правильно, иногда лучше изъясняться намеками. Ну что, чернокнижник, поспоришь с родной матерью? Нет, схватил ватрушку с блюда и, угрюмый, начал усиленно двигать челюстями. Все же права реклама: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Варту, похоже, эту истину вбили в голову вполне успешно.

Вошел в комнату нахмуренный, раздраженный, сел на постель рядом, повернулся ко мне:

– Ира, объясни, пожалуйста, в чем дело?

В каком смысле?

«Странный у тебя муж, Ирма…»

– Ты сейчас о чем?

Передернул недовольно плечами. Будто мне и так все должно быть понятно, без его объяснений.

– О нашем с тобой поцелуе, естественно. Я же видел: тебе понравилось. Даже очень. Зачем тогда надо было вырываться?

«Ирма, прости, подруга, но он меня достал».

– Ну хотя бы затем, что я не хочу, чтобы ты потом насиловал меня, как твою жену.

«Ира!!!» – сколько искреннего негодования. Нашла, что скрывать. И от кого. Вот же, дитя великовозрастное.

«Я уже попросила прощения. По-другому его на место, боюсь, не поставить».

Побледнел, несколько минут угрюмо молчал, что-то там себе воображая, потом:

– То есть, она воспринимает наши с ней отношения только лишь как насилие?

Он что, совсем глупый?

– Варт, ты сейчас смеешься, да? Как еще она должна их воспринимать, если ты не соизволил предварительно удостовериться, что ей хорошо, когда ты рядом? Или ты искренне веришь, что рядом с таким крутым мачо, как ты, любой женщине будет хорошо априори? Её саму спросить не пробовал? Хотя бы ради разнообразия?

Молчит. Смотрит, бледный, в пол и молчит. Затем:

– Вы обе точно смерти моей ранней хотите. А, нет, забыл: еще и мать туда же.

Бедный несчастный черный маг. Все его обижают. О! А вот и новая тема для разговора.

– Варт, а в чем разница между белой и черной магией?

Криво ухмыляется:

– Меняешь тему, да? Ладно. В принципе, официально магия делится на белую, черную и серую, но последней владеют лешие, наяды, фейри и прочая разнообразная нечисть. Людям к ней доступ закрыт. Поэтому все человеческие маги делятся исключительно на белых и черных. Первые ограничены в свои силах: они имеют дело только с энергией жизни и способны лишь исцелять. А очень сильные маги с десятилетиями накапливаемой магической энергией – еще и воскрешать недавно умерших. Из них получаются отличные лекари. Все остальные маги пользуются любой энергией. Им неважно, откуда черпать силу. И как ни цинично это звучит, на поле боя, когда вокруг умирают одновременно десятки людей, сила любого черного мага возрастает до невероятных высот, так как он пользуется энергией смерти. Эльфы, кстати, все поголовно – белые маги, а гномы – черные.

Ну что-то подобное я и предполагала.

Ирма:

– Госпожа, – в комнату зашла одна из горничных, почтительно склонилась в поклоне. – Вас хочет видеть герцогиня. Она внизу, в обеденном зале.

Как оказалось, меня ждала очередная невероятно долгая встреча со швеей. На этот раз мы примеряли частично готовые наряды и подгоняли все, что надо, по фигуре. Несколько часов до ужина я провела на ногах и твердо уверилась, что отныне являюсь не человеком, а лишь одушевленным, изредка что-то произносящим манекеном. Пачку творога и два стакана кефира, поданные мне на ужин, я съела за минуту и даже не заметила.

– Нет, нет и нет. Филипп Филиппович, это даже не смешно. Мы с вами все согласовали еще два дня назад. Я жду от вас окончательного результата. Всего хорошего.

Ира откинулась на стуле, устало выругалась сквозь зубы, потом почувствовала меня:

«Ирма, ты в цирке была?»

«Нет, а что это?»

Хмыкает.

«Вот как раз посмотришь. Я бы сказала, то же, что вся наша жизнь. Мне тут в благодарность утром один из постоянных клиентов контрамарку занес. Не хотела идти, но все-таки надо развеяться. Тем более, рабочий день уже завершен, а сеанс всего-то через час».