Любовь в объятиях тирана
Шрифт:
— Стефан, ну отчего бы тебе не разговаривать простым языком? Ведь тебя же, кроме нас, никто не слышит.
— Привычка, достойнейшая мать-наставница. — Гигант пожал плечами. — Вы же меня поняли, уважаемая Каролина. Равно как и принцесса поняла. За сим откланяюсь. Ужин начнется тотчас же после заката. Я пришлю за вами пажа Раду.
— Да будет так. — Марица гордо выпрямилась. — Мы с матушкой-наставницей будем готовы к закату. Пусть паж ожидает меня у выхода с женской половины.
Стефан поклонился, осторожно затворил за собой двери и потопал вниз по скрипучей
— Всем хороша наша башня, — вздохнула Каролина. — Но вот ступени скрипят, сколько их не ремонтируй…
Ужин в честь Влада Третьего начался все же много раньше заката. Когда Марица вошла в огромный зал, освещенный, должно быть, целой сотней свечей, столы уже ломились от третьей перемены блюд, сам король Матьяш сыто откинулся на трон, а его гость, господарь Влад, прихлебывал из кубка вино, не обращая внимания на источающую ароматы кабанью ногу, запеченную с травами, которую усердные слуги поставили прямо перед ним.
Марица присела в церемонном поклоне и удостоилась милостивого кивка брата. Епископ Марин, второй брат, одобрительно улыбнулся — принцесса выглядела замечательно. Не зря же из казны ежегодно отваливали немало золотых мастеру куаферных дел Иштвану и старшине цеха портных, самому Каролю Хуньяди.
(К счастью, епископ Марин не знал, что портные, мастера золотого шитья и белошвейки давно уже не переступали порога женской половины дворца. Одеяния себе и своим немногочисленным служанкам принцесса сооружала сама — и дело было вовсе не в бедности казны, а в суровом воспитании, которое получила Марица и которым так гордилась матушка-наставница Каролина.)
Девушка опустилась на свое место, пригубила вина, которым наполнил ее бокал расторопный слуга, и принялась за еду. После целого дня усердного рисования углем она была голодна как волк, однако ела сдержанно да еще и успевала сквозь ресницы рассматривать гостя, нового властителя валашских земель.
Высокий, широкоплечий, но худой, словно изможденный черноволосый господарь, Влад совершенно не походил на короля. Ввалившиеся щеки, не потухший, но определенно усталый взгляд, руки в мозолях, с короткими ногтями. Руки бывалого воина, а не разбалованного властелина.
— Наш гость, — Король Матьяш склонился в церемонном поклоне, — посетил нас, дабы просить у нас помощь в обороне прекрасной Валахии от коварных турецких воинов…
— О нет, — гость безо всяких церемоний прервал хозяина. — Помощь мне не нужна. Валахия в силах и сама оборонять свои границы…
Влад Третий сделал ударение на слове «свои». Сила его голоса заставила принцессу прервать трапезу и куда пристальнее взглянуть на нового господаря.
— …Я приехал, чтобы предложить вместе оборонять границы вокруг всех наших стран. Обещанием короля Трансильвании я уже заручился, а его воины уже стали частью нашего войска, растянувшегося по кордонам двух наших владений.
Король Матьяш покивал. Давным-давно он уже не выходил с отрядами воинов за пределы своей столицы, разленился, заплыл жиром и стал похож на тех властителей, которые пекутся лишь о тугом кошеле, но не о своей стране. Марица еще и еще раз сравнивала двух королей, сидящих напротив нее. Как же все-таки не похож худой, сосредоточенный Влад на ее брата!
В дальнем конце зала запела лютня, к ней присоединился клавесин, потом валторна. Придворные, словно по команде, встали и отправились поближе к этим теплым звукам. Дисциплинированно разбились на пары и начали первый из дозволенных при дворе танцев.
Господарь Влад даже не взглянул в их сторону. Наоборот, при первых же звуках музыки взгляд его словно потух, плечи опустились.
— Отчего так печален наш гость? — Марица наконец решилась заговорить.
— О нет, принцесса, — ответил тот, — я не печален. Вернее, моя печаль не покидает меня и тогда, когда я кажусь веселым. Должно быть, до благословенных венгерских земель не дошла история о том, как окончил свои дни мой отец, Влад Второй Дракон. И как я принял престол…
— Наслышаны, мой венценосный брат, наслышаны, — прогудел король. Матьяш. — Наша сестра, принцесса Марица, мало интересуется высокой политикой. Ей по душе простые женские радости…
— Это не так, брат, — принцесса терпеть не могла, когда братья так говорили. Ей было интересно все о мире, в котором она жила. И не дело брату лезть в ее душу, тем более устанавливать там свои порядки. — Мне по душе весь мир, все, что в нем происходит. Поведай же, прошу, историю о твоем отце и брате, уважаемый гость.
— Это будет долгий рассказ, принцесса. И вряд ли он предназначен для женских ушей. Должно быть, нам лучше сейчас присоединиться к танцующим…
Марица пожала плечами — она была не прочь и поплясать, и поговорить с этим высоченным худым гостем. Все что угодно, только бы быть подальше от глупости своего брата-короля.
— Потанцуй, сестренка… — король согласно улыбнулся гостю. — Потешь себя, пока и в самом деле не стала божьей невестой…
— Не дело обсуждать мои намерения вот так, над объедками…
Марица была невероятно серьезна, но король только расхохотался в ответ:
— Да мы ничего и не обсуждаем. Ты узнаешь о своей судьбе, как только я приму решение.
Марица упрямо вскинула голову, но ничего не ответила. Влад Третий смотрел на нее со странным выражением лица — похоже, ему по душе был строптивый нрав принцессы.
Он встал, обошел вокруг стола, бесцеремонно отодвинув плечом Стефана, который зачем-то попытался заступить ему дорогу, склонился в изящнейшем поклоне перед принцессой и протянул ей руку.
— Соблаговолит ли высокородная принцесса потанцевать с недостойным?
— С удовольствием, мой венценосный гость и брат. — Марица приняла руку Влада.
Наставница Каролина следила за своей воспитанницей. Пока что та не сделала ни одной ошибки. Если, конечно, не считать, что бесцеремонно перебила короля. Хотя такого глупца и перебить не грех. Ему бы вообще заткнуть рот навеки — чтобы сам не позорился и страну не позорил. Но, к сожалению, тут Каролина тяжко вздохнула, сие не в ее власти. Хотя удовольствие от такого деяния она, безусловно, получила бы немалое.