Любовь в смертельной прогрессии
Шрифт:
— Так вот, — заговорщицки продолжил он, — Алина сегодня у нас с кавалером. Я хотел тебя тут предупредить, у ворот, чтобы как-то подготовить. Понимаешь? — он пристально посмотрел мне в глаза.
У меня, наверное, отвисла челюсть. Бородич толкнул меня в плечо и весело проговорил:
— Эй, ты чего? Это же здорово!
Я попятился назад к машине. Что за номера! Алина в своем уме?
— Нет, подождите, Виталий Иванович. Мы так не договаривались. Почему она мне ничего об этом не сказала? Хоть бы словом обмолвилась, что у нее кто-то там
Бородич пожал плечами:
— Ну, мне-то откуда. Так говоришь, никогда ни словом, ни намеком?
— Клянусь, — приложил я руку к груди. — Хотя…
— Что? — подхватил Виталий Иванович.
Я прислонился к машине, сощурил глаза и задумчиво произнес:
— В последнее время я заметил, что тетушка моя похорошела, о чем-то думает, улыбка странная блуждает, знаете…
Виталий Иванович поднял палец:
— Вот, видишь. А не говорила, так у девушек свое на уме, нам не разобраться.
— Ну да, где нам, — поддакнул я.
В это время у меня в голове что-то начало щелкать, противно так, как обратный отсчет.
— Все, давай в дом. А то неприлично, нас ждут, — подтолкнул он меня в направлении к дому. Я достал из багажника пакет с вином и сладостями для Марии Егоровны — настоящим восточным лукумом. Я знал, что это ее любимое лакомство.
— Как зовут-то сюрприза этого? — тихо спросил я, поднимаясь по ступенькам.
— Никита… фамилию забыл, ну скажет сейчас.
Неужели?.. Алина точно спятила! Или он заставил ее?
— Леша! Ты куда пропал? — услышал я бодрый голосок тетушки.
Алина вышла в коридор, сияющая вся, рот до ушей от радости. Следом за ней с выражением крайней учтивости на лице появился мой «обожаемый» сыщик Никита Романович Подмазов. Темно-коричневая шелковая рубашка, легкая небритость и все те же элегантные очки делали из него настоящего мачо. Эх, Алина, — хотелось мне сказать, — пропала ты…
— Здравствуйте, — холодно поздоровался я.
— Алексей, — с легким укором произнесла она, — не будь букой! Познакомься — это мой хороший знакомый.
Я перебил ее:
— Никита?..
— Пименов, — добавил вслед Подмазов и протянул мне руку.
Я краем глаза глянул на Бородича: тот едва заметно кивнул.
Мне ничего другого не оставалось, как представиться.
— Алексей Соболев, — пожал я протянутую руку. — Очень приятно.
— Взаимно.
Подмазов смотрел на меня стеклянными глазами, в которых читалась готовность врать до посинения. Зачем ему это надо?! — возмущался я про себя. Еще и Алину втянул в этот дурацкий спектакль. Мне было неловко перед Виталием Ивановичем.
Бородич же остался доволен состоявшимся знакомством и поторопил нас:
— Все, ребята, давайте к столу. Ужин стынет! Маша зря что ли старалась?
Нет, сегодня определенно день сюрпризов, тут я согласен с Виталием Ивановичем. Мы прошли в гостиную.
Освещенная
— Лешенька, здравствуй, дорогой, — раздался голос Марии Егоровны, хрупкую фигурку которой я сразу и не заметил среди стульев с высокими спинками.
Женщина быстрым шагом подошла ко мне, дотронулась рукой до плеча и направилась в сторону кухни.
— Мне нужна твоя помощь, — раздалось уже из коридора.
Я покорно направился за ней, желая выиграть еще хоть минутку на то, чтобы собраться с мыслями и чувствами.
Мария Егоровна достала из духовки большой противень с индюком и поставила его на плиту.
— Такой тяжелый, Леша, — обернулась она ко мне.
— Красавчик, — восхитился я, подойдя ближе. — Что мне делать, тащить его в гостиную?
— Нет, так нельзя. Сейчас разрежу, на блюдо уложу.
Я склонился над Марией Егоровной и негромко спросил:
— А что сегодня вообще происходит? Что-то я не припомню, чтобы Виталий Иванович закатывал банкеты по поводу удачного лечения. Стол как на свадьбу. Еще Алина со своим сюрпризом…
Женщина ловко орудовала ножницами, аккуратно вырезая порционные куски.
— Слушай, Леша, — не отвлекаясь от дела, сказала она: — не в Алине дело. Тут до вас люди важные были. Дела какие-то с Виталием решали. Отдых он может телу дать, ты же сам знаешь, а голове — никогда.
— Что за люди?
Она отложила свое занятия и обернулась ко мне.
— Так кто их знает. Я же не спрашивала. Виталий обычно уезжает на всякие переговоры, а сегодня вот к себе пригласил. Одного я вроде как по телевизору видела, если не ошибаюсь, — она нахмурила брови, вспоминая. — Бородатый, темноволосый, крупный такой мужчина. Он еще смешно так щурится, будто солнце ему в глаза все время.
— Авдеев что ли?! — удивился я.
— Не знаю, Леша, — покачала головой Мария Егоровна. — Может и Авдеев, как ты говоришь. С ним еще двое, не такие, видать, важные. Хотя утверждать не стану.
Невольно я подумал о том, каким чудесным образом разрешились как-то вдруг мои неприятности на работе. Без покровительства сверху этого не могло произойти. На божью милость в вопросах бизнеса рассчитывать было бы, по меньшей мере, смешно. И кому, как не Виталию Ивановичу доподлинно известно, за какие ниточки нужно дергать, чтобы этот механизм работал безупречно. Безусловно, связи у него были весьма обширны. Когда я только начинал свое дело, я часто пользовался его помощью — советом, а где и поддержкой влиятельных людей. Однако позже я ни при каких обстоятельствах не позволял себе этого делать. Чисто из принципиальных соображений. И вмешательство в мои дела даже с благими намерениями меня однозначно коробит.