Любовь в условия не входит
Шрифт:
– Лучше я в общагу.
– Ну-у, хорошо, – кивнул Ваня.
Хотя вряд ли он в действительности считал, что так уж всё хорошо. Во взгляде недоумение и растерянность. Думает, что чем-то обидел, повёл себя неправильно, слишком поторопился. Но ведь им не по двенадцать лет. И сейчас спросит, непременно спросит напрямую: «Что не так?», а Полина не сможет ответить, по крайней мере, искренне. Потому что тогда получится примерно следующее:
«Не хотела я с тобой целоваться, и не знаю, зачем стала, и понять не могу, почему на меня это так подействовало.
Но Ваня не спросил. Зато проводил до самой общаги. А когда выходили из вагона метро, подал руку, ухватил Полинину ладонь и больше не отпускал, держал крепко. Хотя, помимо сжимавших её пальцы силы, Полина и не чувствовала больше ничего через плотную варежку. И ещё – она торопилась, не задумчиво неспешно брела, как на прогулке, а шагала устремлённо и размеренно, будто возвращалась с учёбы. Хотела без промедления взбежать на крыльцо, распахнуть дверь, исчезнуть за ней, но Ваня задержал. Полина развернулась к нему, сказать: «Я пойду. До свидания». Но не сказала – последнее слово смутило. И не только.
Опять Ваня наклонился, прикоснулся к губам, но на этот раз коротко. Словно проверял, позволит она или сразу шарахнется прочь. И, наверное, успокоился, раз Полина его не оттолкнула, произнёс:
– Ещё увидимся?
Полина кивнула, опустив глаза, не пытаясь пока разобраться в своих желаниях: действительно хотела бы она ещё раз встретиться или дело в том, что просто надо. Из-за спора, конечно. В любом же случае – ответ положительный, не касаемо причин. А Ваня… Ваня почему-то решил пояснить:
– Не в универе, а как сегодня.
Словно она могла подумать, что «увидимся» значило «случайно, на переменке между парами или после занятий».
– Только точно не скажу, когда, – чуть виновато добавил он. – Лучше потом… позвоню. Всё-таки.
– Угу.
– Пока.
– Пока.
Наконец-то Ваня выпустил её ладонь, и Полина сделала шаг назад. Потом развернулась, и всё-таки, как сразу и планировала, торопливо взбежала на крыльцо – всего три низкие ступеньки – распахнула дверь. Оглядываться она не стала.
Ну всяко же Ваня не стоял и не смотрел ей вслед. Вот и ей не на что смотреть. Не на его же удаляющуюся спину?
По лестнице она тоже торопливо взбежала, даже не заметила, как, влетела в комнату.
Таня сидела на кровати, чиркая пальцем по экрану мобильника, но стоило Полине зайти, вскинула голову, глянула с любопытством, за провод вытянула из уха белую капельку наушника.
– Где была?
– Гуляла, – стягивая с себя сапоги и куртку, коротко бросила Полина.
– С Ваней? – уточнила соседка. Не столько спросила, сколько уверенно заключила.
Всё-то она понимала, о чём угодно догадывалась. Порой её проницательность и желание показать свою осведомлённость ужасно раздражали, становились навязчивыми и неприятными. Например, сейчас.
Почему ей везде надо сунуться? Да ещё с таким видом, будто она знает больше тебя и разбирается лучше. Словно господь бог снисходительно взирает сверху.
Реально бесит. Полина не выдержала, воскликнула с вызовом:
– И что?
Таня не ожидала ни подобного ответа, ни подобного тона, опешила, замерла неподвижно, а Полина, схватив нетбук, вылетела из комнаты.
Да, она гуляла. Да, с Ваней. И даже целовалась с ним. Ещё и так, что крыша поехала, и до сих пор всё кажется смазанным и неопределённым, и совсем непонятно – что, почему и зачем. И от этого ощущения такие, будто приехала в незнакомый город. Не одна, с группой, но отбилась от остальных – отстала, потерялась, заблудилась – и теперь понятия не имеешь, куда идти, где искать.
Автобус отъезжает в четыре, а сейчас уже три-сорок, и ждать не будут, точно не будут. Так и сказали: «Кто не успел, тот опоздал». Мечешься из стороны в сторону, понимаешь, что бесполезно, а помнишь только, что автобус стоял возле здания, такого большого, такого приметного. Вроде вокзала, или театра, или собора. Но как его найти?
Спросить. Да, спросить. У прохожих. У людей, с которыми абсолютно незнаком и которые ничего о тебе не узнают, кроме того, что ты им скажешь. И ведь даже не обязательно признаваться, что ты жутко растерян и перепуган, что ты потерялся и теперь в панике. Можно просто вежливо и весьма невозмутимо – даже с улыбкой – поинтересоваться: «Как пройти к…?»
Потому Полина и схватила нетбук, потому и спустилась опять на первый этаж. Туда, где нет докучливой соседки, но есть бесплатный вайфай.
27
27
Зайдя в блог, Полина не стала проверять количество подписчиков, просмотров, комментариев, сразу взялась за текст. Только вот не собиралась она, как обычно, расписывать случившееся последовательно и подробно, и дело не в смущении.
Ну гуляла и гуляла, целовалась и целовалась – что ж такого? Сообщить об этом очень легко – особенно в качестве констатации факта, который и так давно все предсказывали и ожидали, а вот честно рассказывать о собственных ощущениях и мыслях – да ну. Обойдутся.
Она не присягала писать только истинную правду и ничего кроме правды. В основных событиях Полина как всегда не наврёт. Свидание и поцелуи – это же не выдумка. А остальное…
Почему-то остальное так и тянет переиначить, поменять местами плюсы и минусы, посмеяться над сокровенным, лишить значимости действительно важное, сосредоточиться на ничтожной ерунде. И наконец-то избавиться от неразберихи в мыслях и в эмоциях, оценить случившееся трезво, без карусели в голове, без несуществующих бабочек в животе, о которых все постоянно любят упоминать.