Любовь-весенняя страна
Шрифт:
Наступает торжественный день защиты диссертации. Учёный совет, врачи-коллеги и итальянец в качестве экспоната, который должен подтвердить правильность выводов диссертантки. Защита проходит блистательно. Но именно в это время пациент вдруг понимает, что не он интересовал милую докторшу. Её, оказывается, привлекло совсем другое — его анализы, своеобразие его желудка, особый обмен веществ и оригинальный склад характера, мужественно переносящего голодание. Выясняется, что итальянец подошёл докторше не как личность, а как объект для научной темы.
И вот наступает грустное прощание наших героев. Они любят друг друга, но никто из них не решается
Как кончится эта история — разлукой или свадьбой — говорить ещё рано. Скорее всего, расставанием. Пока лишь выдуманы контуры сюжета, который в процессе написания может и должен углубиться, расшириться или в чём-то измениться.
Мне кажется, на этой основе удастся создать весёлую, забавную, чистую и трогательную историю о том, как два очень разных человека, находящиеся на разных полюсах, встречаются в этой жизни, как они находят общий язык и, более того, находят друг друга. Даже если они не сберегут свою любовь, всё-таки она у них состоялась. А это уже немало! Каждый из наших героев становится своеобразным Пигмалионом для другого. Любовь очищает и преображает как русскую докторшу, так и итальянского телекомментатора. К концу рассказа у героини должны исчезнуть сухость, педантизм, наукообразность. И, наоборот, должны проявиться нежность, душевность, доброта, женское очарование. А комментатор должен стать не только стройным, но и преобразиться духовно. Быть более деликатным, глубоким, застенчивым, серьёзным...
После написания сценария я намереваюсь реализовать эту комедию в качестве ре-жиссёра-постановщика.
Режиссёр и драматург Эльдар Рязанов Москва, 14 февраля 1982
Не скрою от читателя, что некоторые коллизии в этом сюжете отразили личное знакомство автора с клиникой. Ибо довелось мне лежать в ней трижды и на своей шкуре испытать тяжёлые голодные муки. Но это другая история.
Не буду рассказывать о сложных ситуациях, связанных с осуществлением совместных постановок, но, в общем, затея моя сорвалась. Тем временем я снял «Вокзал для двоих», а затем и «Жестокий романс». Заявка же намертво залегла среди бумаг так называемого архива. Как поэт, я вышел из подполья и стал публиковаться. Моими стихами заинтересовался молодой провинциальный композитор. Он сочинил несколько песен на мои тексты. Однажды он сказал, что хотел бы сделать мюзикл, поинтересовался, нет ли у меня какого-нибудь сюжета в загашнике, который можно было бы использовать для музыкальной пьесы или сценария. Тут я вспомнил о заявке «Толстый и тонкая» и извлек её из бумажных глубин. Композитор прочитал, возбудился и стал уговаривать меня написать пьесу с вокальными и танцевальными номерами.
Для пробы я сочинил несколько стихотворных текстов для одного из эпизодов — подпольной вечеринки толстяков и дистрофиков. Композитор регулярно звонил мне, рассказывал, как движется работа, призывал меня вплотную заняться пьесой. Но я решил сначала послушать какие-то из написанных мелодий. Да и занят был очень фильмом «Небеса обетованные». А потом композитор вдруг перестал звонить, и я узнал, что он с семьёй переехал в Америку. Связь оборвалась. Позже кто-то из общих знакомых рассказывал мне, что композитор играет на свадьбах и похоронах эмигрантов, что его музыкальная карьера в Штатах не состоялась. Жаль, ибо человек он несомненно одарённый.
А злополучная заявка снова была запрятана в стол. Но несколько стихотворений осталось. И когда затевалась эта книжка,
Во всяком случае, я рад, что читатель познакомился с эскизом произведения, с первоначальным замыслом.
А теперь несколько стихотворений для ненаписанного мюзикла.
ПЕСНИ ИЗ НЕОСУЩЕСТВЛЕННОГО МЮЗИКЛА
ПЕСЕНКА О НАДЕЖДЕ
Порою верим мы в пустое, чему, понятно, не бывать.
Надежда ничего не стоит, её не стоит отнимать.
Увижу ль через год подснежник? Войду ль ещё в морскую гладь? Грош ломаный — цена надежде, её не надо отнимать.
Опять гонюсь за красотою, хотя и знаю — не догнать. Надежда ничего не стоит, её не стоит отнимать.
Жизнь это дело непростое, но мы прожить её должны. Надежда ничего не стоит, надежде, точно, нет цены.
ИСПОВЕДЬ ТОЛСТЯКА
Я свою раскрою подноготную, чтобы вам не думать, не гадать: я — тупое, толстое животное, созданное, чтобы есть и спать.
Распрямились бывшие извилины, думаю теперь я животом и невольно сам себе завидую, что я стал безмозглым толстяком.
Жаль мне тех, кто бегает и думает, в отдыхе от мыслей — благодать... Пусть они себя считают умными. Ну, а я рождён, чтоб есть и спать.
КУПЛЕТЫ ЖИЗНЕЛЮБА
Тот ублажал пищеваренье, имел отличный стол и стул, обжора, пьяница, хвастун скончался за столом сраженья.
Другой был тоже греховодник, его пример наука нам — он помер на одной из дам, поскольку дамский был угодник.
Был третий — славный забияка!
Его девиз — атака, драка.
Он извергал немало брани...
Жизнь кончил после схватки в бане.
Четвёртый ими всеми правил без чести, без стыда, без правил. Достиг он почестей и культа.
А сам дал дуба от инсульта.
Почили, отдали концы
все жизнелюбы — молодцы.
Какая же во всём мораль?
И мы загнёмся — вот что жаль!
ЖАЛОБА ПОЛУКРОВКИ
Во мне бурлит смешение кровей. Признаюсь, по отцу я чисто русский.
По матери, простите, я — еврей!
А быть жидом в стране родимой грустно.
Разорван в клочья бедный организм, в какой борьбе живёт моя природа!
Во мне слились в объятье сионизм навек с Союзом русского народа.
То хочется мне что-то разгромить, то я боюсь, как бы не быть мне битым. Внутри меня семит с антисемитом, которых я не в силах помирить.
ПРИБАУТКИ ШУТА
У одного — набитый дом, у этого — ума излишек...
А я набитым дураком
живу, признаться, без мыслишек.
Мысль думала — к кому б зайти? и заглянуть ко мне решила.
Но то ли сбилась по пути, а то ль другого подцепила.
Без мыслей сложно жить теперь, но жить и с мыслями непросто. Одна протиснулась под дверь, поскольку оказалась плоской.