Любовь-весенняя страна
Шрифт:
* * *
Оцепенелая зима!
От белизны сойти с ума.
Стога под крышами из снега под светло-серой сферой неба.
Мелькают ярких лыжниц пятна, душа, как поле, необъятна. Упала под уклон лыжня, скольжение влечёт меня.
Я за тобою следом еду, бездумно за тобой качу.
О пораженьях и победах я помнить вовсе не хочу.
Заиндевелые деревья, как ювелирные изделья, где только чернь и серебро.
В природе тишина, добро, спокойствие, благословенье...
О
АВТОПОРТРЕТ
В мозгах туман. И сам раскис. Я существую отупело.
И непрерывен свист тоски, и расползлось, как тесто, тело.
Ужасен мой автопортрет, похож он на карикатуру. Нарисовал его я сдуру, теперь сведу его на нет: что написалось, зачеркну и снова внутрь себя нырну.
ПОСЛЕ ФИЛЬМА
Пришла озябшая и жалкая зима с каким-то серым и убогим снегом, с давящим, низким, сумеречным небом и с тусклой отупелостью ума.
Закончен труд. Ушёл он на свободу. Покинул автора, чтоб жить сам по себе. И ты не волен уж в его судьбе, не в силах изменить его природу.
Так поздней осенью тяжёлые плоды, отторгнуты ветвями, упадают...
А почерневшие усталые сады, воздевши к небу руки, замирают.
И кажется, отныне никогда на голых ветках не набухнут почки.
Что не взрастить на бездыханной почве ни выдумки, ни мысли и ни строчки.
И жуть, что ты приехал в никуда.
Я, к горести своей, не знаю предков, кто были прадед, бабушка иль дед?
Нет памяти, утрачено наследство, потеряно в глубинах страшных лет.
Свирепый век порушил эти связи. Инстинкт продленья рода истребил.
Хотел подняться я из грязи в князи и потому детей не наплодил.
Жаль, внуков нет, что помнить меня будут и кровь мою нести через года.
Я человек, пришедший ниоткуда, и горько, что иду я в никуда.
1985
КОРОТКОМЕТРАЖКИ
* * *
Нету веры.
И нет уверенности, лишь примеры моей потерянности...
Хоть ты тресни от своей ненужности.
Бег на месте — и тот по окружности.
* * *
Сколько лет участвовал я в беге! Спрессовалось прошлое в комок, а теперь, когда вблизи порог, не пора ль задуматься о небе и осмыслить жизненный урок.
* * *
Жить с ощущеньями вины и бестолковой жизни — трудно. Чтоб не было в душе войны, мы загоняем боль в предсны, туда, где мы себе подсудны.
На панихидах и поминках проходят дни и вечера, как
* * *
Коль без совести талант и ум, он торгует истыми идеями.
Бывшие властителями дум нынче стали просто прохиндеями.
* * *
Хохот без причины — признак дурачины!
В детстве эту присказку слышал я не раз.
Без причины горесть — тоже дурость, то есть
верный признак старости, выстрелившей в нас. * * *
Стареют фильмы, книги и душа.
И в результате жизни — ни шиша!
* * *
Иногда обязан прессе я тем, что у меня депрессия!
* * *
— Что делать с нашим поколеньем?
— Оно пойдёт на удобренье...
* * *
Что ни напишет — издаётся вскоре, доволен кабинетным варевом.
Он думает — переплывает море, на деле — окунается в аквариум.
Жизнь прожита и на исходе!
Уже косая на подходе...
Торопишься понять, подлец, зачем же ты возник в природе?
Да нету времени. Конец!
Телеграмма Оресту Верейскому в день рождения
Без тебя, Орик, хлеб горек, водка сладкая, а жизнь — гадкая.
20 июля 1984
* * *
К поэзии манила непогода.
Но на себя я не возьму греха.
Живой подстрочник, черновик природы любого совершеннее стиха.
* * *
Он — полурусский, полужид, полусоветский, полуконтра,
О, как ему несладко жить, обороняясь на два фронта.
1984
* * *
Я каждою минутой дорожу: я исключил из жизни все собранья, симпозиумы, съезды, заседанья и приготовленных ладоней не держу для бурного рукоплесканья.
Март 1983
ВЕТЕР
Было тихо в белом свете, свет стал белым от зимы...
Вдруг примчался шалый ветер — устроитель кутерьмы.
Впереди неслась позёмка хулиганскою ордой, а за нею ветер звонкий, крепкий, смелый, молодой. Ветер был озорником — рвался нагло в каждый дом.
Он в лицо плевался колко, он раздел от снега ёлки, молотил метелью в окна так, что дом стонал и охал.
Ветер был самоуверен — дул в разнузданной манере.
Он вломился, как налётчик, оборвал все провода.
В коридоре умер счётчик, в кране кончилась вода. Электричества нет в избах, мы не смотрим телевизор, мы живём теперь при свечке, раздуваем жар у печки.
Ветер груб и неумерен — выл в разнузданной манере. Налепил кривых сугробов, не проехать, не пройти, на нехоженых дорогах ни тропинки, ни пути.