Любовь винодела
Шрифт:
— Господи, Кейтлин! Диабло — лошадь. Это не может служить рекомендацией!..
Он подавил невольный смешок. Никогда еще ни одной женщине не приходило в голову заняться с ним любовью из-за его умения обращаться с лошадьми! Обычно их привлекали его титул, связи, состояние. Только Кейтлин не было дела до того, что волновало других. Ей одной удалось затронуть его сердце. Каким образом, когда она успела стать для него целым миром?
— В тот день, — проговорила она, нежно касаясь кончиками пальцев его щеки, — когда ты уговорил меня погладить Диабло и предположил,
Какого черта он спорил с ней? Он хотел ее с такой страстью, которая была совершенно новой для него.
— Если ты решилась на это, — словно со стороны услышал он свой голос, — то предлагаю тебе пойти в спальню.
На мгновение что-то мелькнуло в ее глазах.
Он почти ожидал, что она вот-вот откажется — спохватится, что сделала ошибку. Но Кейтлин последовала за ним, ухватившись за его руку и переплетая свои пальцы с его.
В спальне Рафаэло сел на постель. Она остановилась перед ним, ее халат распахнулся.
— Если хочешь, можешь связать мне руки, — серьезным голосом произнес он.
Она с удивлением взглянула на него, но в его лице не было ни тени насмешки.
— Если ты будешь чувствовать себя так спокойнее, сделай это, — повторил он и протянул к ней свои сложенные вместе руки.
— Не надо, что ты… Ты… ты просто необыкновенный, Рафаэло.
Немного неловко она опустилась на постель рядом с ним. Повисла нежная пауза. Он обнял ее за плечи и прислонился щекой к шелковистым светлым волосам.
— Совсем ни к чему связывать тебе руки, — повторила она и посмотрела в его бездонные глаза. Через мгновение на ее лице блеснула лукавая улыбка, словно радуга на небе после дождя. — Когда-нибудь мы, может, и поиграем в эти игры. Но сегодня пусть они ласкают меня…
Она взяла его за руку и прислонилась к ней горячими губами, а потом щекой.
У Рафаэло перехватило дыхание от нежности, затопившей его сердце.
— О, конечно же… я буду наслаждаться каждым дюймом твоего прекрасного тела.
Ее сердце гулко застучало в груди. Последние остатки страха исчезли.
Стянув рубашку, Рафаэло лег на спину.
— Иди сюда, — позвал он хриплым шепотом, усаживая ее сверху.
Тепло его тела проникло сквозь ткань халата. Коснувшись волосами смуглого красивого лица своего мужчины, она наклонила голову и поцеловала его в ждущие жадные губы.
Их вкус был уже ей знаком. Этот поцелуй словно пробудил в ней доселе дремавшую страсть, которая, вырвавшись из своего многолетнего плена, словно джинн из кувшина, обволокла легкое стройное тело Кейтлин сладострастной пеленой.
Его руки скользнули под ткань халата — их тепло перешло в жгучий жар. Он не спеша освободил ее от одежды и, проведя рукой по изгибу ее гибкой талии, ощутил впадиной ладони гладкую, как слоновая кость, стройную девичью спину.
Она откинулась назад и, закрыв глаза, тихо застонала, когда пальцы мужчины коснулись ее сосков, то легко поглаживая, то осторожно играя ими, словно драгоценными бусинами. Его прикосновения вызывали в ней одновременно такой взрыв восторга вперемешку с изумлением от ощущения этой трепещущей прелести новизны, что Кейтлин потеряла голову и лишь ликовала от каждого очередного нового маленького открытия, которое дарили его руки. И когда эти потрясающие чудесные пальцы перестали творить свое волшебство, ее по-ботичеллевски розовые трепетные веки, налитые негой, тяжело приоткрылись, и из-под темных ресниц прозрачная голубизна ее глаз встретилась с его черным пламенем. Он потянул ее вниз. Его губы сомкнулись вокруг ее соска. Она вздрогнула, сосредоточившись на этом новом неожиданном наслаждении, ощущая сладостную муку и с изумлением чувствуя, как в девственной глубине ее тела вскипает настой счастья.
Через мгновение она почувствовала, как его рука медленно, легчайшими касаниями продвигается к ее лону, скользя по нежной чувствительной коже внутренней поверхности бедра. Сердце Кейтлин колотилось где-то в горле, она была полностью во власти этого мужчины, который умело и осторожно, словно виртуоз-музыкант, настраивал ее тело на музыку любви.
— О, Рафаэло…
На его губах расцвела улыбка, от которой у нее сладко заныло в груди.
— Расслабься и получай удовольствие, — прошептал он.
Ее гладкие, словно у мраморной Венеры, серебристые в дымке лунного света бедра поднимались все выше, дыхание участилось, в висках бешено стучало.
— Стоп! — прерывисто прошептала она, повисая над краем этой сладострастной бездны. — А то ничего не останется…
— Тогда мы начнем сначала. — Обещание в его глазах заставило новую волну жара хлынуть сквозь нее.
— Это нечестно, на тебе слишком много одежды, — пробормотала она, заметив, что он все еще был в брюках.
— Ты уверена, что это не слишком быстро?
Она почти застонала:
— Нет! Это совсем… совсем не быстро.
— Я просто хочу, чтобы ты была в этом уверена. — Он улыбнулся ей. Маленький шрам под нижней губой придавал ему соблазнительно-порочный вид, что заставило ее еще сильнее воспылать желанием.
— Ты смеешься надо мной? — прошептала она, нежно целуя его в лицо.
— Я бы не осмелился… — Он провел ладонью по изящному изгибу ее тонкой талии.
Кейтлин шевельнулась. Послышался звук расстегиваемой молнии.
— Кейтлин…
— Больше ни слова. — Ее отлившие серебристой матовостью ноги скользнули по обеим сторонам его смуглого жаркого тела.
Почувствовав твердость его плоти против своей нежной мягкости, она в нетерпении подалась к нему, и от переполнявшего все ее заждавшееся существо желания с припухлых губ слетел тихий стон.
Он медленно вошел в нее, сорвав хрупкий лепесток невинности, и осторожно начал двигаться. Кейтлин застонала сильнее. На какое-то мгновение Рафаэло замер. Потом сильнее прижал ее к себе.