Любовь воительницы
Шрифт:
Он поднял руку, подавая сигнал, и верблюжья кавалерия, развернувшись, помчалась в сторону пустыни. Затем воины снова развернулись, с бешеной скоростью прискакали обратно – и стали как вкопанные перед Оденатом и Забааем.
– Принц желает выразить тебе свое уважение, командир, – сказал Забаай, обращаясь к одному из всадников.
Предводитель отряда тотчас соскользнул с верблюда и низко поклонился принцу.
– Ты хорошо командуешь своими людьми, – сказал Оденат. – Надеюсь, однажды мы с тобой сможем поехать на верблюдах бок о бок.
– Это будет огромная честь для меня,
С этими словами командир откинул свой бурнус, и правитель Пальмиры посмотрел в лицо прекраснейшей из женщин, а она засмеялась и сказала:
– Разве ты не узнал меня, кузен?
– Зенобия?… – пробормотал принц в изумлении.
«Нет, это не может быть Зенобия! – воскликнул он мысленно. – Ведь Зенобия всего лишь дитя!» Принц никак не мог поверить, что эта похожая на статуэтку богиня была тем самым длинноногим ребенком, которого он помнил. А впрочем… Ведь с их последней встречи прошло три с половиной года…
– Ты слишком пристально смотришь на меня, – сказала она.
– Что?… – в растерянности пробормотал Оденат, совершенно сбитый с толку.
– Ты слишком пристально смотришь на меня, мой господин. Что-нибудь не так?
– Ты изменилась, – пробормотал принц.
– Да, конечно. Мне почти пятнадцать.
– Пятнадцать? – переспросил Оденат с глупейшим видом.
Тут Забаай взглянул на дочь и сказал:
– Можешь идти, Зенобия. Мы ждем тебя к вечерней трапезе.
– Да, отец. – Девушка повернулась, взялась за уздечку и, легко запрыгнув обратно в седло, вскинула руку и повела свой отряд в сторону пустыни.
А двоюродные братья тем временем вошли в палатку Забаая бен-Селима, и принц Пальмиры тотчас спросил:
– Ты ведь предлагал мне свою дочь в жены несколько лет назад, не так ли?
– Да, предлагал, – кивнул Забаай.
– Но ты, кажется, сказал, что девочка должна стать моей женой через год-другой, верно?
– Да, это так мой господин.
– И, следовательно, сейчас, когда прошло три с лишним года… Она ведь уже достигла зрелости?
– Да, мой господин. – Забаай с трудом удерживался от смеха. Вожделение Одената было совершенно очевидным.
– Так почему она до сих пор не жена мне? – пробормотал принц, не скрывая своей растерянности.
– Мне ничего не предлагалось, мой господин. Поскольку ты официально не попросил у меня руки моей дочери, я был вынужден заключить, что у тебя к ней нет никакого серьезного интереса. Кроме того, всем известно, как ты предан своей фаворитке Делиции. Она уже подарила тебе двух сыновей, верно?
– Делиция всего лишь наложница, – возразил Оденат. – И ее сыновья мне не наследники. Только сыновья моей жены будут достойны этой привилегии.
– У тебя нет жены, – напомнил Забаай бен-Селим.
– Не играй со мной, кузен! – воскликнул Оденат. – Ты прекрасно знаешь, что я хочу в жены Зенобию. Знал, что я захочу, стоит мне ее увидеть. Почему ты просто не представил мне ее? Зачем все эти глупые игры с верблюжьим корпусом?
– Это совсем не игры, мой господин. Зенобия вот уже два года командует собственным корпусом. Если я позволю тебе жениться на ней, то лишь при условии,
– Я соглашусь на любые твои требования, Забаай, но я хочу Зенобию! – опрометчиво пообещал принц.
– Во-первых, я хочу, чтобы вы с ней получше узнали друг друга. Может, у Зенобии уже тело женщины, но если речь заходит об отношениях с мужчиной… в подобных случаях она еще ребенок.
– Она все еще девственница?
Забаай криво усмехнулся.
– Не то чтобы молодые люди моего племени не пытались… тем не менее моя дочь еще девственница. Видишь ли, очень трудно заняться любовью с девушкой, которая почти во всем тебя превосходит. Зенобия, как ты наверняка заметил, очень высокая для девушки. Такой рост она унаследовала от своих греческих и египетских предков, а не от бедави. Она ведь не меньше тебя ростом, Оденат. Во всяком случае, она не смотрит на тебя снизу вверх, как твоя Делиция. Зенобия будет смотреть тебе прямо в глаза.
– Почему ты не предложил мне ее еще раз, Забаай? Только правду, кузен мой.
Забаай бен-Селим тихо вздохнул.
– Потому что я не хочу никому ее отдавать, Оденат. Она моя единственная дочь, дитя Ирис… Пойми, когда она покинет меня, я буду очень тосковать. Но если ты женишься на ней, то обретешь интересную спутницу жизни. Она не будет жеманничать перед тобой, как многие женщины из гаремов. Она станет тебе не только любовницей, но и другом. Готов ли ты, мужчина, принять женщину на таких условиях?
– Да! – тотчас последовал решительный ответ.
– Да будет так! – произнес вождь бедави. – Если после того, как вы лучше узнаете друг друга, Зенобия не будет иметь возражений, можешь взять ее в жены.
– А можно мне сообщить ей об этом? – спросил Оденат.
– Нет, кузен. Я сам ей сообщу. Причем сделаю это немедленно – чтобы между вами не оставалось ни смущения, ни сдержанности.
Затем мужчины расстались – принц вернулся в свою палатку, а вождь бедави направился к шатру дочери. Она обтиралась губкой, смоченной в небольшом тазике с душистой водой, и, как обычно, ворчала по поводу нехватки в пустыне драгоценной жидкости. И все же Зенобия старалась не расходовать воду понапрасну и использовала ее по несколько раз – между омовениями хранила в бурдюке из козьей кожи.
– Хвала Юпитеру, что мы вот-вот вернемся в Пальмиру! – приветствовала она Забаая. – Ты даже не представляешь, отец, как я мечтаю о настоящей купальне!
Забаай бен-Селим хмыкнул и, сев на ковер и скрестив ноги, сказал:
– Оденат хочет на тебе жениться.
– Разве не этого ты хотел для меня все эти годы? – Девушка взяла небольшое полотенце и смахнула несколько капель воды, попавших на стол.
– Рано или поздно тебе все равно придется выйти замуж, Зенобия. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Оденат богатый, воспитанный и умный молодой человек. И все же… Если ты предпочитаешь кого-то другого – все исполнится по твоему желанию, дитя мое.