Любовь всесильна
Шрифт:
— Вы спрашиваете меня? — Она не смогла продолжать и извинилась. — Простите. Но вы заставили меня остаться на обед, чтобы устроить ссору?
Он слегка улыбнулся.
— Я спросил вас об этом, зная, что несколько дней без Марко помогли бы вам расслабиться и получить удовольствие от пребывания здесь. Вы были так расстроены сегодня, что, даже когда узнали, что с Марко все в порядке, все равно не успокоились. Ему было бы хорошо на ферме, и за ним внимательно смотрели бы. С самого начала имелось в виду, что вы будете с ним немного времени после ленча и в тот момент,
— Мне нравится с Марко.
Пытаясь убедить его, Мартина подняла на него глаза. Но его взгляд остановил ее. Подавшись вперед, он испытующе смотрел на нее.
— Что интересного вы видели с момента своего приезда в Венецию? А я могу вас заверить, что в Венеции можно получить массу удовольствий. К примеру, занимались ли вы когда-нибудь серфингом, когда можно, следуя за яхтой, со скоростью ветра пересечь лагуну? Наблюдали ли вы заход солнца с высоты колокольни? Танцевали ли вы вечером на улице? Мчались ли по автостраде ночью? Завтракали ли в горном трактире? Для меня было бы удовольствием показать вам все это.
Пока он говорил, Мартина представляла себя рядом с ним смеющейся, ощущающей соль на губах. На мгновение сердце ее замерло при мысли, что она, танцуя, может быть в его объятиях. У нее кружилась голова. Ей достаточно было произнести только одно слово. Но тут же она вспомнила, зачем Юнис пригласила ее в Венецию — она боялась за свой брак. Мартина здесь из-за Юнис, и если что-то случится с Марко, Бруно обвинит во всем жену, что может послужить поводом для развода.
Она была близка к тому, чтобы поддаться соблазну, хотя бы потому, чтобы ей было что вспомнить, когда она вернется в Лондон, зная, что уже больше никогда не увидит Доминика. Но обязательства перед подругой взяли верх.
— Спасибо за предложение, — твердо произнесла она. — Вы очень добры, хотя я ни минуты не сомневаюсь, что вы и не ждали от меня, согласия. Но я дала слово Юнис и Бруно и сдержу его.
Наступило короткое молчание. Мартина слышала, как сильно стучит ее сердце. Никогда он не узнает, чего стоило ей ответить отказом. Несколько мгновений он сидел не двигаясь, ни одним мускулом не выдавая своих чувств и мыслей.
— Вы из тех женщин, которые могут довести до белого каления, — наконец произнес он. — Вам нравится быть страдалицей? Или мое общество располагает вас к этому?
Мартина опустила глаза — единственный выход, чтобы сохранить спокойствие. Ей ни о чем не хотелось думать.
— Извините, — поспешно произнесла она. — Мне не хотелось бы говорить об этом.
— В таком случае нам лучше вернуться в гостиную и выпить по чашке кофе.
Доминик встал, Мартина тоже. Чувствуя себя несчастной, она шла рядом с ним с полной сумятицей в мыслях, проклиная судьбу за то, что она впервые дала ей возможность сделать выбор между взятыми на себя обязательствами и несколькими днями жизни на небесах. Она не помнила, как прошел остаток вечера.
В гостиной Доминик усадил ее в удобное кресло, поставил долгоиграющую пластинку и завел вежливый разговор. Потом закурил сигару и не стал возражать, когда ей захотелось уехать пораньше.
Они шли к дверям, и вдруг раздался телефонный звонок. Он снял трубку с аппарата, стоящего на маленьком столике у дверей, и она увидела, как изменилось его мрачное лицо. Она даже узнала звучавший в трубке высокий женский голос.
Удивленный, Доминик произнес:
— Кэй? Когда вы приехали? Одни? Хорошо… Как вы себя чувствуете?.. А ваши родители? Как они разрешили уехать вам одной? Вам понравилась Греция? Вы видели Майю?.. Нет… Хорошо. — Он засмеялся, засмеялся от всей души. Затем, посмотрев на часы, добавил:
— Я буду у вас через полчаса.
Мартина смотрела на его красивую голову, широкие плечи, на всю его фигуру, так хорошо вырисовывавшуюся на фоне стен, обтянутых шелком спокойных тонов. Слова, произносимые им, больно жалили ее сердце, заставляли жадно тянуться к нему. Мысль о том, что он собирается сегодня встретиться с Кэй, была просто невыносима. Он положил трубку, не скрывая, что звонок доставил ему удовольствие.
— Извините, что задержал вас, — произнес он слегка насмешливо, и она поняла по его взгляду, что ей лучше уйти как можно быстрее.
Вскоре она была уже у дома Бруно, обратив внимание на то, как стремительно Доминик покинул ее, увидев Стефано, встречающего их.
Поднявшись наверх, Мартина обнаружила, что Марко ждет ее. Его темные глаза смотрели виновато, маленькая дрожащая ручка коснулась ее.
— Ты не сердишься на меня, Марти, что я забыл фотоаппарат и вернулся за ним? Я долго искал музей, а когда вернулся, тебя уже не было.
Она улыбнулась, сжав его ручку, и поцеловала в лоб.
— Нет, дорогой, я не сержусь. Только в следующий раз говори мне, пожалуйста, куда ты собираешься бежать, хорошо?
— Договорились.
Марко облегченно вздохнул, поняв, что она не сердится. Осторожно повернув его на бочок, она расправила простыни и положила рядом медвежонка.
— А теперь засыпай и подумай, куда нам с тобой пойти завтра. Решай сам, потому что сегодня мы делали то, что хотелось мне.
— Мне бы очень хотелось сфотографировать Люнеди.
Мартина вздрогнула и села на кровать. Может быть, она была не права, отказавшись от предложения Доминика? Мальчик, и это чувствовалось, был очень привязан к пони, и, кроме того, после отъезда Бруно с Юнис у него прекратились ночные кошмары.
С острой болью в груди она вспомнила улыбку Доминика, его смех и совершенно явное удовольствие от разговора с Кэй. А ведь она сама виновата. Сама не захотела провести с ним вечер и толкнула его на свидание с Кэй.
Марко с надеждой смотрел на нее, и она со страхом думала, что он ждет от нее чудес. С напускной веселостью она ответила:
— Завтра посмотрим. Но в любом случае нам надо дождаться приглашения от дяди Доминика. А теперь спи. — Она осторожно прикрыла рукой его глаза. — Мне хотелось бы познакомить тебя со скромным маленьким пони, который очень не любил фотографироваться.