Любовь всей моей жизни
Шрифт:
В июле на торфяник приехал проверяющий Лапин Василий. Был он строгий, статный, говорил громким голосом. А через неделю этот начальник пришел к ним в дом. Маня не сразу поняла, что значит свататься. Вскоре она узнала, что Маруся выйдет замуж и будет она уже не Некрасова, а Лапина и жить будет не в их доме, а в другой деревне на Монетке.
На следующей неделе к ним в гости из Первоуральска приехал брат отца дядя Федя со своей женой и сыном – Максимом- Моськой, как звали его домашние. Мося быстро вписался в их дворовую компанию, стал участвовать в походах за черникой, блага
Да какая свадьба? Говорила Маруся, просто распишемся.
–Свадьба, свадьба, все равно свадьба, отзывалась мать. Вечером посидим всей семьей и проводим тебя в воскресенье. Дядя Федя тоже домой поедут с семьей.
Вечером в избе было непривычно тесно и шумно, поставили стол через всю избу, принесли лавок от соседей. Мама испекла красивый хлеб, большой пирог с рыбой, вареная картошка, сдобно смазанная маслом и запеченная в русской печи. Свежие огурцы, помидоры из своего огорода. В честь такого события детей посадили за общий стол, а потом отправили играть на улицу.
Сначала все ребята просто сидели на завалинки, разморенные после сытного ужина , потом пришли соседские ребятишки и с ними Митька.
– А давайте, пойдем к соседям огурцы воровать,– предложил Максим.
– Нельзя, грех это- ответил Митя.
–Вишь, верующий выискался. Трусишь? Так и скажи. Небось, еще крест носишь? Моська подскочил к Ивану и задрал рубаху, и где-то сбоку на плече все увидели приколотый булавкой маленький крестик.
–Что это, что? Максим пытался вырвать крест и вместе с краем рубахи тыкал им в лицо Митю.
Митька зло вырвался, подошел вплотную к Моське и шепотом спросил: «А ты забыл?»
Он одернул рубахи и сказал: пошли, все пошлите за огурцами. На улице уже смеркалось Маня аккуратно нашла ладонь Мити, вложила в нее свою маленькую руку и крепко пожала. Всей шумной вотагой, они забрались на соседский огород, нарвали полные подолы огурцов, в незнакомом месте что-то постоянно лезло под ноги, мягкая ботва моркови, вилок капусты…
Вдруг в избе зажегся свет, крики, хлопанье дверей. Машута не помнила, как потом они очутились возле своего дома, все огурцы были рассыпаны от быстрого бега, сердце выпрыгивала из груди. Крик соседа, перекошенное гневом лицо дяди Феди и блеск злых глаз отца, вот он спускается с крыльца и на ходу вынимает ремень из штанов.
– Кто это придумал? Признавайтесь. Кто?
Дети в испуге сбились в одну кучу и молчали.
Сейчас всех надеру,– орал отец.
– Это я,– услышала Маня спокойный голос Митьки.
Он шагнул вперед, навстречу занесенному ремню.
–Ах, ты паршивец! Я тебя проучу, на всю жизнь забудешь, как брать чужое.– Отец с силой дернул мальчишескую фигуру к себе, перевернул и ремень, рассекая воздух опустился куда- то на Митькину спину.
–Тятечка, не надо, не надо, это не он, не он. Он не хотел, он не виноват. – Машута повисла на руке отца. Но тот от закипевшей злобы не мог остановиться и отшвырнув ее в сторону, как котенка снова занес руку.
–Тятечка,– кричала Маня, тятечка и бросалась к нему под ноги.
Отец повалился на нее, полоснув ремнем по щеке. Из дома уже бежала мать, крича на ходу:
–Ваня, остановись, Ваня забьешь ведь.
Крепкие руки схватили отца, повели в дом. Мать ласково подняла Маню с земли, стараясь прижать к себе. А девочка все вырывалась, ища в темноте глазами Митьку. Наконец она будто нащупала его насмешливый взгляд и увидела, как он одними губами сказал: люблю, развернулся и пошел в сторону дома. Тогда она обмякла в руках матери, спряталась в подол платья и заплакала.
5
Одним из самых ярких событий второго класса было то, что в клубе стали показывать кино. В субботу вечером в ряд устанавливали лавки, и начиналось волшебство. Не всегда Маня понимала смысл этих фильмов, но само действие на экране просто завораживало. Особенно, если были истории про врачей, тогда Манефа переносилась в другой мир, ей казалась, она даже ощущает больничные запахи.
В октябре старшая сестра Лиза уволилась с торфяника и перешла работать уборщицей на железнодорожную станцию Балтым, там она познакомилась с Филиппом, высоким молодым человеком и вскоре вышла за него замуж. Жить они стали в малюхотной комнатке небольшого барака прямо на этой же станции. Выйдешь из дома и почти рядом железнодорожные пути, а сзади дома простирается густой, бескрайний, уральский лес. Когда сестры приезжали в гости, Маня слышала тихий разговор Лизы с матерью: « Терпеть я его не могу, » – в сердцах говорила дочь.
–Так зачем ты замуж- то шла? – резонно замечала мать.
– А куда, мне идти?– зло возражала дочь. Это ведь для Манишки теперь у вас все. В школе вон учится, грамотная, не то, что мы. Нас – то вы не учили, работать все заставляли.
– Так, время другое было, дочка, время,– примирительно говорила мать.
– Другое, конечно все другое,– обиженно тянула Лиза.
– Ты не обижайся на нее, – ласково перед сном шептала мать Манефе.– Это она нервная просто у нас, ее лошадь в детстве убивала.
– Как это убивала, мамочка?
– Расскажу потом, когда – нибудь. Спи, – шептала мать
Вскоре в семье Лизы и Филиппа родилась дочь, назвали ее Зоей. У Маруси и Василия родился сын- Евгений.
Манефа продолжала прилежно учиться, стала ходить на танцы и даже приняла участие в новогоднем спектакле. Она танцевала вальс снежинок вместе с другими девочками. Ольга Степановна помогала мастерить костюмы. Маня надолго запомнила волнение перед выходом на сцену, яркий свет и аплодисменты.
В конце начальной школы были выпускные экзамены, которые Маня сдала на отлично. После экзаменов Ольга Степановна пригласила к себе маму на разговор и только много лет спустя Маня узнала, о чем собственно состоялся этот самый разговор. Учительница собиралась переехать и просила, чтобы мама отдала ей в дочери Машуту. Она долго говорила, что девочек необходимо дать достойное образование, а в деревне это невозможно, потому что здесь только семилетка, а ближайшая школа за десять километров, что уж мечтать про институт.