Любовь зла…
Шрифт:
– Эммм… - я напрягла все свои скудные познания, - м-м-м… ты эвхаристы экспликси… я су… э-э-э… калос иртатэ! [Какая приятная неожиданность… привет… с приездом!]
Демон сперва разинул пасть, а затем, очевидно, решив, что я издеваюсь, разразился пышущей гневом тирадой по-гречески, из которой я поняла только уже знакомое "Зевс" и "зэвра".
– Щто ты ему шказала?
– подозрительно осведомился Лардозиан.
– Поздоровалась, конечно, - с апломбом заявила я.
– Я су, товарищ… э-э-э, сударь демон! Вы по-русски говорите? Милатэ… милатэ… э-э-э…
– Милатэ элиника?
– немедленно перебило
– Милатэ элиника нет!
– открестилась я.
– Охи, то есть! Не совсем охи, конечно, понимаю немного, ката… ката… как же… а! каталавэно лиго! И вы, паракало, не тараторьте, ладно? Сас паракало милатэ пьо сига!
Демон возвел глаза к небу и снова начал призывать Зевса. Некроманты занервничали, Вашфа слегка сжал кулак, "Не-делай-чего-не-велю" потяжелел, цепочка внезапно укоротилась и захлестнула горло. Предупреждение было недвусмысленным.
– Говори, щтоб понятно вшем было, - с угрозой потребовал Лардозиан.
– А вы исправный лингводекодер дайте!
– насупилась я.
– У меня и так из-за вас половина слов из головы вылетела! Как я теперь ему скажу, что…
– Да не надо говорить!!!
– не выдержав, взвыл Ракем.
– Думать надо!!! Думай и будет тебе!!!
Я старательно подумала. Демон заозирался и изумлённо приоткрыл пасть, уши встали торчком. Я подумала ещё. Демон рыкнул, хлестнул себя по ногам длинным хвостом с кисточкой на конце и выразительно постучал себя когтем по лбу. Выглядело это устрашающе.
– Боритэ на фонаксэтэ тон матафрасты?
– мрачно поинтересовался он.
– Та эхумэ метафрази тон омилион ста элиника? [Нельзя ли пригласить переводчика? Будет ли перевод выступления на греческий?]
– Кажется, думаем мы тоже на разных языках, - доверительно сообщила я некромантам.
– Он просит пригласить переводчика… или нет… нет, все-таки переводчика.
Ответом мне была чертова дюжина разъярённых взглядов. Меж пальцами Трора проскочила крошечная молния.
– Всё ясно, поняла, продолжаю налаживать контакт, - кивнула я и снова повернулась к демону.
– Охи элиника, друг эллин. Ду ю спик инглиш? Парле у франсе? Шпрехен зе дойч? Хинди, русси - бхай, бхай… ой, чёрт!
– Русси, - повторил демон задумчиво и тут же оживился.
– Росика? Москва? Водка? Матрэшка?
– Я-я!
– несказанно обрадовалась я.
– Даст ист фантастиш!… Ой! То есть, нет… э-э-э… водка - да, нэ, но только по праздникам. Холидэйз, андэстенд?
– Донт андэстенд, - отрезал демон, затем подёргал себя за ухо… и довольно отчётливо произнёс по-русски "Халява, приди!"
– А при чём тут халява?
– не поняла я.
– С такой убогы пэнтаграмма, как это, только дух Халява можэтэ помощь!
– отрезал демон.
– Счастэ, что ты - росика, англика дэла нэ выходэтэ.
Я разинула рот.
– Ты знаешь русский?!
– Охи, это ты тэперь поныматэ элиника, - разочаровал меня демон.
– Едва. Лиго. И слыхатэ актцэнт. Будэт прыходэтэ и уходэтэ. Говоритэ с я… мэня вэрно!
Подтверждение я прочитала на вытянувшихся лицах некромантов.
– Ты тэлетэ?
– чуть доброжелательнее спросил демон.
– Что тэбэ надо?
– Мне лично - ничего, - призналась я.
– А вот этим товарищам - не много, ни мало - целый мир и пару коньков впридачу. Слушай, демон, ты, случайно не можешь их всех… ахррр!
Это было хуже, значительно хуже пентакля Молчания - язык мгновенно потяжелел и отнялся, словно в рот брызнули анестетиком. Запретная просьба сгинула безвозвратно. Я попыталась снова, но не смогла даже шевельнуть губами.
– Что?
– уши демона гневно задергались, хвост бешено заметался из стороны в сторону.
– Какого Хаоса? Какой я тэбэ дэмон?! Думайтэ, что говорышь! И пьос… кому!!!
Стоило начать думать о другом, как онемение моментально прошло.
– Кому же тогда?
– искренне заинтересовалась я, мгновенно ощутив себя в родной стихии.
– Следует понимать, что такое выражение находят ваши внутренние комплексы? Вероятнее всего, в детстве вас окружало внушительное количество женщин, которые, не переставая, восхищались розовыми щечками, пухленькими ножками, голеньким пузиком и маленьким… ну, это неважно, и сменноформенность в зрелом возрасте есть проекция… ой, простите, ради Бога, я совсем забыла, что мы на одной стороне!
Глаза демона и так немаленькие, стали размером с блюдца, хвост бессильно обвис, уши опустились. Он растерянно пробормотал: "Дэмон… имэ… ничего себе обозвали! [вот это да! ничего себе!]…", а затем махнул на меня лапой и сердито насупился.
– Он говорит, что не демон, - доверительно сообщила я некромантам.
Это сообщение вызвало у них приступ истерического хохота, а у демона злобное рычание. Он залихватски крутанул кистью, достал прямо из воздуха изящный серебристый лук, в его лапищах смотревшийся детской игрушкой, и принялся аккуратно прилаживать к нему тетиву. За левым плечом возник колчан с белооперенными стрелами. Я недоуменно свела брови: это ещё что за ерунда?
– Не верят, - пояснила я демону.
– Да и я не особенно. Словом, дело такое, не терпит простоя: они - эти некромантики собрались здесь не пивка попить чтоб, шашлыков пожевать, а призвать Рги… Рхи… Рми… вот имечко-то выдумал, морда потусторонняя! Почему сегодня? У чернорясных день какой-то особенный - то ли парад планет, то ли звёзды совпали, то ли ещё какая-то астрологическая чертовщина - но как раз подходящий для того, чтобы играть с временем и пространством. Сегодня ещё и мой день рожденья, кстати, но кто об этом помнит, кроме меня? А двадцать шесть лет, между прочим, третий десяток к концу подходит… Кто я? Я у них как бы жертва… что смеёшься? Правда, жертва! Почему не боюсь? Отбоялась совсем, сил никаких нет. Вот это - гексаграмма, которой они собираются вытащить… угу, своего возлюбленного бога сюда, на самую верхушку этого импровизированного зиккурата…
– Та синхаритырьа му, - проворчал демон, любовно и очень бережно трогая когтем тетиву. Она отозвалась печальным мелодичным звоном.
– Сас эвхомэ кали игиа кэ хронья пола… сигноми, запамятовайтэ. [С праздником. Желаю крепкого здоровья и долгих лет жизни… извини.] А чэго ждэти - тытану понятна. Тыпота то кало [ничего хорошего]… для тэбя, - демон внимательно изучил мою боевую раскраску, - зато для этих, - он широким жестом указал на перешептывающихся некромантов, - дэнь что нада, эвхаристы [приятный]. И хватыло онос, трагос кэ косолап аркуда [осёл, козел и косолапый мишка] какой-то нахальствий и дурной бошко, чтобы… Ты?!!!!
– вдруг взревел он так, что некроманты отшатнулись.