Любовь
Шрифт:
В «комнате жениха» стояли несколько кресел и полированный стол, на котором разбросаны были брошюры о браке и семье. Стены были убраны полированными деревянными панелями. Над столом висела табличка «Не курить». После суеты, натужного веселья возникла неловкость. Вадим закурил.
— Вроде здесь нельзя, — Саша указал на табличку.
— Не выгонят же отсюда?
— С них станется. Видел тетку?
Уселись в кресла. Саша оторвал от брошюры листок и ловко сделал бумажный кораблик. Поставил на стол. Кораблик поплыл
— Стряхивай сюда.
Где–то за стенами играли марш Мендельсона.
В а д и м. Знаешь, я совсем не чувствую момента. Надо же что–то чувствовать, а я не чувствую. Как будто не я женюсь.
С а ш а. Говорят, так всегда. Успокойся.
В а д и м. Да я спокоен. Даже слишком. Вот, смотри… Подарок тестя.
Вадим показал руку, на которой были новые заграничные часы.
Марина и Маша сидели в креслах в точно такой же комнате, с теми же полированными панелями на стенах и брошюрами на столе. Марина говорила, поминутно поднимаясь и подходя к зеркалу.
М а р и н а. Бабушка в горло вцепилась с этим букетиком. Снять его, как ты думаешь? Ты понимаешь, его родители, они… как будто не их сын женится, а кто–то другой, так все, знаешь, спокойно. У меня родители из Мавритании приехали, одна дорога туда и обратно сколько стоит, это же все за свой счет, часы Димке подарили, куртку классную, кучу барахла, а они как будто ни при чем. Ведь неудобно их спрашивать, на какие деньги будем устраивать свадьбу, правильно? Порядочные люди в таких случаях сами говорят, давайте все устроим пополам, а эти — молчат, как ни при чем. Ах, Димин папа все деньги тратит на книги, он не от мира сего, хорошо быть не от мира сего, когда за тебя платят… Что ты носишь очки? Они тебе не идут, сними, я посмотрю.
Маша сняла очки.
М а р и н а. Конечно, так лучше.
М а ш а. Зато плохо видно.
М а р и н а. У меня подруга, у нее минус пять, она как слепая ходит, но очки не наденет, хоть убей. Она говорит… (Марина смеется) лучше ни фига не видеть, чем… Мужикам…
Марина расхохоталась.
М а ш а. Я уж лучше буду видеть.
М а р и н а. Кстати, вы сюда еще не собрались?
М а ш а. Не собрались.
М а р и н а. Слушай, вы вообще живете? Я к чему: они, если все получат, сразу становятся хозяевами положения. Надо вовремя отказать: решайся, дорогой…
В комнате жениха накурено. На столе рядом с плывущим корабликом рассыпан пепел.
С а ш а. Пока нет. Мы решили подождать.
В а д и м. Я считаю — почему не жениться? У меня классный тесть, уже выпивали с ним, что, плохо?
С а ш а. Посмотрим.
В а д и м. А-а, скрытный стал, ничего не говорит! Мой совет, не тяни. Один черт, раньше, позже. Слушай, они что, не хотят, чтобы я вступил в законный брак? Товарищи, нет мочи терпеть!
М а р и н а. Я уже соскучилась по нему. Он там в другой комнате, а я уже соскучилась. Маш, я его так люблю, у него столько баб, я так ревную, глаза бы выцарапала этим сукам!
М а ш а. Я пойду, посмотрю, что–то тянут они там…
М а р и н а. Подожди, черт с ними. (Тихо.) Мне кажется, я… Уже.
М а ш а. Что?
М а р и н а. Беременна.
М а ш а. Уже?!
М а р и н а. Мне кажется.
М а ш а. К врачу ходила?
М а р и н а. Нет. Я боюсь.
М а ш а. Дура. Сходи сейчас, потом будет поздно.
М а р и н а. А я… не собираюсь отказываться. Пусть будет маленькая девочка. Или мальчик. Пусть будет, если уже есть.
В а д и м. Я думаю, детей пока не надо. Всему свое время. Надо же и нам пожить, правильно?
С а ш а. Да? Не знаю. Я пойду посмотрю, почему не зовут, забыли, что ли?..
Саша вышел в коридор. В это время открылась соседняя дверь и появилась Маша.
— Ты не знаешь, что они там? — спросил он.
— Не знаю. Тянут.
Они молча постояли. Маша оглянулась: никого в коридоре не было. Она шагнула к нему, обняла за шею и поцеловала в губы…
Грянул Мендельсон!
Широкие двери открылись. Вадим с Мариной вошли в зал, встали на красную дорожку. Свидетели с цветами в руках были чуть сзади.
Они ехали в полупустом вагоне электрички. Маша взобралась на скамейку с ногами, положила голову ему на плечо…
В а д и м. Секс… Энгельс был прав — секс это главное. Я не во всем с ним согласен, кое в чем, между нами, старик напорол, но в этом вопросе я двумя руками — за…
В сумерках шли по узкому перрону станции, перебирались через пути по дырявой лестнице…
В а д и м. Ты можешь представить себе настоящую любовь без секса? Невозможно. Абсурд. А секс без любви? Да в любую минуту, три раза в день без обеденного перерыва…
В темноте шагали по шоссе.
В а д и м. Они не любят нерешительных. Их надо брать. Им даже хочется, чтобы почувствовать силу. Часто поэтому и ломаются, чтобы их взяли…
Они свернули с шоссе и вошли в лес. Через несколько шагов остановились у новенького деревянного забора. В темноте виднелся дом, выстроенный лишь наполовину. Было крыльцо, стены, в стенах — окна, не было лишь крыши.
— Мы с отцом строим, — сказал Саша. — Уже три года, каждое лето.
Они поднялись на крыльцо.
— Здесь большая комната. Кухня, видишь? Лестница на второй этаж. — Лестница уходила в небо. — Там будут еще две комнаты, маленькие. Одна станет нашей, когда мы будем приезжать. Самый нормальный дом.
Все вокруг было усыпано стружками, битым стеклом, столярным инструментом. Маша посмотрела на звездное небо над головой.
— А если… дождь?
— Тут еще не все готово, — он ревниво следил за ее реакцией. — Я хотел тебе просто показать.
Саша подошел к ней, обнял ее, но она отстранилась.