Любовная связь напоказ
Шрифт:
И она рискнула взглянуть на него, вся трепеща от страха, и увидела, что он не нуждается ни в ее защите, ни в ее извинениях, ни в каких-то других действиях и словах, потому что глаза его сверкали, жилка на шее пульсировала и весь он пылал от ярости.
– Плохо разбираешься в людях? – спросил он, едва не взрываясь от гнева. – Плохо разбираешься? Ты так извиняешься за то, что натворила?
Зоя вскочила и сосредоточилась, размышляя, как лучше ответить.
– Нет, конечно нет, – быстро проговорила она, впадая в панику от осознания, что ничего лучше придумать не смогла. – Это не
– Да какое уж там извинение! – рыкнул он. – Ведь тебе прекрасно известно, что газетчики за мной охотятся. И ты знаешь, на какие уловки они готовы, лишь бы заполучить хоть крохи информации, а ты выложила им все. Как на блюдечке.
Ей оставалось только и дальше выражать сожаление, смириться с его яростью и обвинениями и ждать, когда он немного успокоится. Надеяться, что это хоть когда-то произойдет. Надеяться, что не все кончено, потому что ничего не исправить.
– Если бы я только знала, что она журналистка! – У Зои комок в горле застрял оттого, что она, может быть, все разрушила. – Я бы тут же сказала ей «до свидания». Ты должен мне поверить.
– Я – должен? С какой стати? Неужели ты не могла хоть на секунду остановиться и задуматься над тем, что делаешь?
– Нет.
– Почему, черт возьми, нет?
– Я растерялась. – От лавины впечатлений и медоточивых речей она совсем потеряла голову.
– Но зачем? Какую пользу ты хотела извлечь?
У нее челюсть отвисла, и никаких объяснений своей растерянности она придумать не могла.
– Да какая может быть польза?
– Не знаю. Деньги?
– У меня их достаточно. И я не делала это осознанно.
Он поворошил рукой волосы и сузил глаза:
– Да я и не думаю, что осознанно, ты не настолько глупа, и прости меня, если ошибся, но у нас ведь было соглашение о конфиденциальности?
Зоя побледнела, и у нее во рту пересохло.
– Что ты имеешь в виду?
– Соглашение, которое ты подписала. И нарушила каждое его слово.
– Ну и что ты теперь планируешь делать? – Каждая ее клеточка наполнилась ужасом, ведь в случае судебного разбирательства она потеряет все и Лили потеряет все.
– Я дам тебе знать.
Она шагнула к нему, и ее охватила паника, когда он отстранился.
– Послушай, Дан, – почти взмолилась она, – я совершила ошибку, прости. Ужасную ошибку. Если можно как-то это исправить, сделаю все от меня зависящее. Извинюсь перед Натали. Поговорю с твоей матерью. С твоими тетушками. И еще что угодно.
Дан лишь недоверчиво на нее смотрел.
– От тебя же можно ждать чего угодно. И ты полагаешь, что я надеюсь на какую-то твою помощь? Как бы от нее только хуже не стало.
– Ну что я могу сделать?
– Ничего.
Холодное слово поразило ее словно громом.
– Совершенно ничего? – спросила она, не в силах поверить, что между ними все кончено.
– Полагаю, так, – ровным тоном ответил он.
– Ты правда меня не простишь?
– Не думаю, что смогу. – Дан выстрелил в нее таким суровым, таким ледяным взглядом, что у нее защемило сердце. – А какое это, черт возьми, имеет значение? Я знал, что в конце концов ты меня подведешь.
Зоя ответила не сразу. Ей надо было хоть как-то это переварить. Разве
Она так в это верила!
– Что?
– Ты говорила, что не подведешь меня, а сама подвела.
– Понимаю. Очень сожалею.
– Что толку от твоих сожалений, если и ты, и я понимаем, что рано или поздно это повторится?
– Не нарочно.
– Но сотворишь опять непременно.
– Ну, я ничего не могу гарантировать, потому что я живой человек. – В этом-то все и дело. – Я не совершенна, Дан, как и ты.
– Я – нет, согласен. Но я думал, что у тебя изъянов нет.
Что? Она удивленно на него уставилась. Он правда так думал? Нет, не может быть. Ведь она далека от совершенства настолько, насколько это вообще возможно.
– Погоди-ка. – Ей показалось, что с ними это уже случалось, и ее заставляла леденеть мысль, что подобное может повториться в будущем. – Ты ведь ждал чего-то подобного, не так ли?
Он вскинул голову, и их взгляды встретились.
– Что?
– Ты ждал моего ляпа.
– С чего бы это я ждал? – нахмурился он.
– Понятия не имею. Тебе лучше знать.
– А мне кажется, что у тебя есть все ответы.
– Всех ответов у меня нет. – В голове у нее прояснилось, сердце колотилось. – Но сейчас мне кое-что стало понятным. – Ее и правда вдруг осенило. – Знаешь, эта статья – не самое плохое. – Она скрестила руки на груди и посмотрела на него. – Я ведь там не рассказала все как есть и не раскрыла действительно конфиденциальной информации, например о твоей деловой поездке в Штаты или аборте Натали. Конечно, ты расстроен и считаешь меня предательницей, но совершенно напрасно, что и сам поймешь, если только перестанешь упрямиться как осел.
– Ты считаешь, что все дело в моей упертости? – рассердился он.
– Нет. Я думаю, это что-то вроде страха. Ведь ты не настроен против долговременных отношений, как и декларировал недавно? А теперь готов со мной расстаться, когда все у нас шло чертовски хорошо. И остается лишь один вывод: ты по какой-то причине боишься.
– Чего же мне бояться?
– Откуда мне, черт возьми, знать? – Ей начинало все больше надоедать его раздражение и высокомерие, упрямство и прежде всего нежелание к ней прислушаться. – Но ты ждал, когда я дам маху. Что ж, поздравляю, дождался. И ты прав. Не могу обещать, что это не повторится, потому что, в отличие от тебя, я отнюдь не совершенство.
– Это точно.
– Тебе есть что сказать или на этом поставим последнюю точку? – спросила она с такой натугой в горле, что ее слова прозвучали едва слышно.
Дан посмотрел на нее с бездонной мрачностью во взгляде, и у Зои перехватило дыхание, ведь после недавнего счастья у нее в голове не укладывалось, что он может так просто с ней расстаться. Однако он кивнул:
– Последнюю точку. – И лишил ее последних надежд.
– Хорошо.
Она собралась уйти и шмыгнула носом.
– Я хочу побриться, – холодно сказал он, словно не понимая, что секундой раньше разбил ее сердце и нервы у нее обнажены. – Будет хорошо, если ты, когда я вернусь, уже уйдешь.