Любовница авантюриста. Дневная Красавица. Сказочные облака
Шрифт:
Склонившись на бумагами, лорд Седрик и Оливер часами изучали корпус будущего судна, киль, такелаж, паруса…
Когда я наблюдала за ними, их лица, их оторопевший вид напоминал мне мальчишек, читающих Жюля Верна.
Оливер, само собой разумеется, всегда одерживал верх.
Лорд Давентри прежде всего имел в виду шхуну для дальних плаваний. Но Оливер предпочел скоростную яхту. Кто знает, может, он уже видел себя победителем гонки на Кубок Америки.
Я же никогда не имела ничего, кроме скромной небольшой посудины, которая изредка одерживала победы
— А по-моему, хорошо и так! — недовольно буркнул Оливер.
— В таком случае что же тут обсуждать? — с досадой сказала я.
— Вот именно, — согласился Оливер. — Но надо, чтобы вы знали: корабль — дело мужское.
Иногда я обнаруживала, что он переигрывал. В его дружбе с лордом Давентри чувствовалось тепло. Возможно ли, чтобы он был искренним? Наверное, Оливер был одним из тех необъяснимых созданий, которые дают вам выпить отравы, поддерживают голову и говорят: «Вот увидите, скоро вам станет лучше…»
Они долго подыскивали название для яхты. Седрик предлагал то «Зеленый ангел», то «Морской ангел».
Мне понравились «Белый рай», затем «Зеркало» и, наконец, «Голубая птица».
Но Оливер сказал: «Счастливчик» — и это было действительно прекрасно.
И когда «Счастливчик» уже стоял на якоре, готовый к морскому путешествию, Оливер заговорил об охоте на тигра.
Не знаю, кто впервые высказал эту идею: он или его дорогая Патриция? Да и какое это имеет значение? Даже если это была и Патриция, то все равно именно Оливер подтолкнул ее к охоте на тигра.
Лорду Седрику было шестьдесят лет, и охота на тигра в джунглях, наполненных настоящими опасностями, да еще в компании такого человека, как Оливер…
У Оливера был друг Артур Жоз, плантатор из Малайзии. Первое плавание приведет нас в порт Ди-Кон, а затем мы должны будем добраться до плантации Артура Жоза на машине.
Я хранила абсолютное спокойствие и запретила себе спрашивать что-либо у Оливера. Я ничего не знала о его намерениях. Ограничилась только вопросом:
— В Малайзии ведь очень опасно, не правда ли?
— Не опаснее, чем ездить на машине по Лондону, — спокойно ответил он.
Я больше ни о чем не расспрашивала.
В засаде
Прибыв в порт Диксон, мы оставили яхту болтаться на голубом сатине морской воды, а сами на ялике добрались до берега. Котенок Франсуа сидел на палубе, тщательно обвив хвостом передние лапы, и с любопытством провожал нас взглядом, впрочем, без малейшего волнения. Оставив борт яхты, я почувствовала, насколько драматична вся эта история! Я бы предпочла остаться на палубе, посмотреть, как уезжают другие, и чтобы все случилось без меня.
Но было уже слишком поздно. Вызов судьбе был брошен!
На суше шофер-индус, одетый во все белое, поджидал нас около чего-то, похожего то ли на коробку для инструментов, то
Оливер предпочел сесть за руль сам, отправив шофера-индуса прочь. Я села рядом с ним, а лорд Седрик, Патриция и Дэвид с трудом примостились на заднем сиденье.
Я слышала, как все весело болтают. Речь шла о зловещих историях с тиграми-людоедами. Я чувствовала, что не смогу справиться с нарастающей тревогой.
На протяжении всей поездки я молчала. В какой-то момент Оливер взглянул на меня и спросил:
— Что с тобой, Анна? — при этом он воспользовался шумом от переключения передач, чтобы приглушить слова. Я взглянула на загадочную дорогу, по которой мы ехали, и ничего не ответила.
— Я вижу, ты не любишь охоты на тигра и, как мне кажется, жалеешь, что поехала?
Я кивнула.
— А ведь это так увлекательно, когда переживаешь такого рода приключения, — сказал Оливер, не глядя на меня.
Когда машина остановилась перед бунгало Артура Жоза, настроение мое ухудшилось.
Артур оказался брюнетом, высоким, шумным и жизнерадостным. Он крепко хлопал Оливера по спине и суетился вокруг нас, как большая собака, которая рада встрече с хозяевами. Однако этот теплый прием не мог скрасить убогости его жилища. Все казалось покинутым и запущенным. Бунгало выглядело как полуразрушенный, изъеденный жучком барак. Я почувствовала себя глубоко несчастной, как только вошла в него. Насквозь пропитанная пылью большая темная комната, в которой был минимум удобств, необходимых уставшим путешественникам. Никогда прежде я не пила столько виски, как в этот день.
Когда ночь упала на землю, пейзаж стал зловещим. Ничто не могло навеять ощущение одиночества и моральной незащищенности в большей степени, чем эта враждебная природа, окружающая нас со всех сторон.
Несмотря на яркий свет и громкий смех путешественников, мне показалось, что я пришла сюда за своей смертью!
Стена из тропических растений, обступивших нас плотным кольцом, душила меня своими испарениями, наполняя легкие отравленным воздухом. Я ужасно боялась насекомых, даже ночных бабочек! Полет вслепую, биение крыльев бабочки, обезумевшей от света, приводили меня в состояние полного отчаяния, близкого к панике. Я испытывала непреодолимое отвращение к всевозможным жукам, к омерзительным паукам и тысяченожкам.
Разговаривая, я машинально толкнула ногой камень, лежащий возле лестницы, ведущей на веранду. Личинки червей, даже не личинки, а какие-то беловатые, вызывающие отвращение шевелящиеся точки бросились врассыпную. Какое-то зловеще-черное насекомое угрожающе зашипело и издало ужасающий скрежет клешнями. По моему телу пробежали судороги, и я пронзительно закричала.
Я видела вокруг себя громадную липкую паутину, которая, как гамак, провисала со стен и потолка, исчезая где-то в ветвях деревьев. Громадный, как краб, паук пристально уставился на меня своими круглыми черными глазами. Вокруг бесшумно летали странные насекомые, а иногда раздавался жуткий скрежет крыльев.