Любовница авантюриста

Ферри Марсель

Мне придется расстаться с родными мирными берегами, чтобы устремиться в неизвестный океан. Отправиться в путешествие — и какое путешествие! — в рамках кодекса, балансируя по канату с моим «неотразимым шармом» и железной волей Оливера.

В этот момент я почувствовала тельце Франсуа, который прижался ко мне, громко мурлыкая, такой теплый и полный жизни! Я нежно прижала его к себе, почти счастливая от того, что слышу это мурлыканье…

Ваш ход

План Оливера был прост.

Мы уедем в Сингапур на шикарном пароходе.

Будем делать вид, что не знаем друг друга. Затем он найдет возможность быть официально представленным мне. Пустит на осуществление этого плана все имеющиеся деньги, ну а я должна буду подцепить на крючок мультимиллионера — можно, конечно, и мультимиллиардера. Роль подставного лица, которую определил себе Оливер, заключалась в создании благоприятных для ситуации обстоятельств (если в этом будет необходимость) при помощи какой-то секретной стратегии, которую он от меня тщательно скрывал.

Мое имя, образование, профессия писателя, так же, как и мое состояние, в нужный момент ненавязчиво выставленное напоказ, — все это поможет мне избежать любой двусмысленности.

Оливер был чрезвычайно горд своим планом. В оправдание нашего замысла я вспомнила о самых знаменитых авантюрах прошлого. Клеопатра задумала соблазнить Цезаря для того, чтобы побудить его завоевать трон фараонов. Мадам де Помпадур была воспитана и обучена специально для Людовика XV, который должен был встретиться с ней, конечно же «совершенно случайно», на прогулке в лесу, если я не ошибаюсь.

Совесть, заменяющая мне душу, была слишком незрелой, чтобы иметь силы сопротивляться моим амбициям. За две-три ночи она и вовсе замолчала. При помощи нескольких вливаний виски я пыталась бороться с тайной печалью, затаившейся где-то очень глубоко во мне и похожей на покинутого котенка, грустного и недоверчивого. Я говорю о сентиментальном сожалении о верной любви. Прощай, романтика! Снятая с престола, она укрылась где-то очень глубоко в моем сердце.

Как мне понравилось заниматься покупками! Попробуйте предложить женщине сразу, не считая денег, все, в чем она нуждается, и вы посмотрите, сможет ли она сопротивляться. Я, конечно же, тотчас вошла во вкус.

Никогда, даже в те временя, когда была госпожой Ален де Брэ, я не располагала такими суммами на туалеты. Мы могли бы спокойно жить на протяжении четырех или пяти лет в нашем милом доме на деньги, потраченные мною за несколько дней.

Но что для Оливера четыре-пять лет спокойной жизни…

Итак, я одна отправилась в Лондон и вернулась вскоре, нагруженная первыми покупками. Как ребенок, показывающий новогодние подарки, я демонстрировала свои наряды с видом настоящей манекенщицы. Восхищенный Оливер затаил дыхание. Сначала я примерила муслиновый костюм ярко-бирюзового цвета, широкие рукава которого были отделаны белым песцом (может, белый песец — слишком жарко для Сингапура? Поживем — увидим…). Затем продемонстрировала вечернее платье, синее, как летняя ночь, с накидкой из муслина того же цвета на белоснежной подкладке.

— Чудесно… Ты похожа на гардению, освещенную луной.

Наконец я продефилировала перед ним в трикотажных, плотно облегающих тело, платьях синего, белого и небесно-голубого цветов. Последним было белое платье в синюю полоску.

— Тебе

настолько нравятся голубой и белый? — неожиданно спросил Оливер, потрясенный демонстрацией моих туалетов в голубой гамме. — А ты ведь права — эти тона тебе изумительно идут. По правде говоря, такая индивидуальность — гениальная находка. Постоянное повторение одной и той же гаммы — в высшей степени гениально и загадочно… До сегодняшнего дня я не замечал, что ты всегда одета в голубое, белое или в бело-голубое. Ты похожа на цветок, на редкую бабочку. Кто тебе подсказал эту идею?

— Речь идет не об идее, а об обете. Я дала обет деве Марии, — невинно ответила я.

Видно было, что Оливер не понял. Он лишь задержал дым своей сигареты, крепко сжав губы. А затем у него вдруг перехватило дыхание.

— Что ты сказала? Ты дала обет Святой деве?

— Ну, да, в детстве я очень серьезно болела, и мама доверила меня Святой деве до моего первого причастия. Но за несколько месяцев до причастия мне ужасно захотелось купить красное пальто, которое мне изумительно шло. Ах, это красное пальто! Я вижу его как сейчас… Мама уступила моему капризу. Так вот, как только я надела свое красное пальто, я тотчас же подхватила другую гадкую болезнь — брюшной тиф, от которого чуть не умерла. Тогда моя бедная мать вновь дала обет Святой деве, но уже до моих тридцати лет. Я не должна носить ничего, кроме белого и голубого. Это не очень-то легко. Иногда приходится побегать, чтобы подобрать в тон сумку, перчатки, туфли…

— Да, я никогда не смог бы придумать такое! — воскликнул Оливер.

Первый и последний раз я слышала, как Оливер смеется по-настоящему: он сотрясался, сгибался вдвое, из глаз катились слезы.

— Да ведь это чистой воды предрассудок, — сказал он, перестав смеяться.

— Нет, уверяю тебя. У меня нет ни малейшего желания нарушить обет еще раз. Это очень серьезно, я…

Оливера снова охватил безумный смех.

— Ты! Чтобы ты — обет Деве!.. О, как это забавно, смешно, просто нет сил! Это так по-бретонски! — воскликнул он, склонясь над своим носовым платком.

Естественно, ведь англичане — протестанты и не верят в Деву.

Как бы там ни было, но для бледной брюнетки, какой я была, синее и белое подходило просто идеально.

Наконец Оливер успокоился и сказал:

— Боже, до чего гениальное кокетство! Да лучше просто невозможно было придумать! Это делает твою полярную красоту еще загадочнее, чем лунная ночь. Однако советую тебе, дорогая, никогда больше не говорить о Деве, — добавил он совершенно серьезно. Но еще и вечером он хихикал, вспоминая мою историю.

Однажды Оливер уехал рано утром в Лондон и вернулся поздно вечером с довольным видом. Он сказал мне:

— Мы уезжаем двадцать второго.

Я хорошо помню, что было это шестнадцатого.

— На борту будет Седрик, лорд Давентри. Он возвращается в Сингапур после шестимесячного пребывания на своих землях. Солидное состояние, шестьдесят лет, крепкий орешек.

— Крепкий орешек?

Я вдруг разволновалась.

— Ты понимаешь, что я имею в виду?

Да, я поняла, что мне придется потратить много времени, прежде чем этот граф Давентри дойдет до нужной кондиции.