Любовница бродяги
Шрифт:
Она кивнула, с трудом веря собственным ушам.
— Мы собираемся искать Джея Мака?
— Мы собираемся искать, — ответил он и ощутил на себе всю силу ее прекрасной улыбки.
— Я сомневаюсь, что где-либо в мире с принцессами обращаются хотя бы наполовину так хорошо, — сказала Ренни.
Она стояла на коленях около медной сидячей ванны Джея Мака. Ванна была потускневшая и побитая, но швы ее держались. Сейчас она была заполнена небольшим количеством горячей воды и большим количеством Джаррета Салливана. Он сидел, наклонившись вперед, а Ренни терла ему спину.
— Я
— В атом было столько же смысла, сколько в предложении ложиться спать на скамейке под окном, — сказала Ренни. На некоторое время она приостановила работу, поправляя полотенце, намотанное вокруг ее влажных волос. Она подвернула концы, закрепила их, затем отбросила со лба прядь.
— Во сколько мы выйдем утром? — спросила она, двигая мочалкой по его плечам.
— Это поезда ходят по расписанию, Ренни.
— И люди тоже.
— В Нью-Йорке — может быть. Но не здесь. Мы выйдем тогда, когда я встану.
— Хорошо, что вы не управляете железной дорогой. Когда она принялась мыть его раненое плечо, Джаррет забрал у нее мочалку. Он сделал это как бы между прочим, чтобы она ни о чем не догадалась. От того, что она прикасается к нему в этом месте, Джаррет не чувствовал физической боли. Боль была другого рода, и он не испытывал желания распространяться на эту тему.
— Хорошо, что вы не массажистка. Вас так легко отвлечь. И увлечься ею тоже. Он специально нашел себе работу снаружи, пока Ренни мылась. И купание в ручье предложил по причинам, не имеющим ничего общего со скромностью или желанием побыть одному. Если бы он сейчас встал, Ренни это сразу стало бы ясно.
— Почему бы вам не прыгнуть обратно в постель? — спросил он, взглянув на ее босые ноги. — И наденьте носки. Я не позволю вам прикасаться ко мне своими ледышками.
Ренни вздохнула и повернулась к нему спиной, забираясь в постель. Затем она протерла волосы полотенцем и расчесала их, К тому времени когда она устроилась под одеялами и снова посмотрела на Джаррета, он уже надел кальсоны и присел на корточки перед печкой, подкладывая дрова. Пламя печи озарило его твердый, чеканный профиль, придавая ему бронзовый оттенок. Капли воды на плечах и груди сверкали огнем. Взгляд Ренни задержался на его гладкой спине, на мышцах, ходивших под кожей, когда Джаррет подкладывал дрова в огонь.
Джаррет закрыл решетку. Потратив еще несколько минут на то, чтобы вылить воду из ванны, он скользнул в постель.
— Подвиньтесь еще чуть-чуть.
— Я и так уже около стенки.
— В моей палатке больше места, — проворчал он.
— Зато здесь теплее. — Устраиваясь в постели, она толкнула его своими ледяными ногами.
— Это вы так говорите. — Он повернулся на бок лицом к ней и слегка согнул колени, немного потеснив ее. — По крайней мере в палатке вы надевали носки.
Ренни молчала очень долго, и Джаррет заподозрил, что она засыпает. Он закрыл глаза. Утро придет не так скоро, как ему хотелось бы.
— Джаррет!
Он открыл один глаз.
— Ммм?
— Скажите мне, что случилось с вашим плечом. Теперь уже открылись оба глаза. Она нанесла удар так быстро и так аккуратно, что он не сразу почувствовал боль, которая неизбежно сопутствовала этому вопросу.
— Вы и так знаете, что случилось, — сказал он. — Ди Келли, помните? Те ножницы?
— Я помню, — мягко сказала она. — Но после того как доктор вас посмотрел, все вроде было в порядке. Я знала, что вам больно, но никогда не думала, что это не пройдет само собой. Что доктор Тернер вам сказал на самом деле?
— Он сказал, что я должен обращаться с ним осторожно, поберечь его некоторое время.
— И вы этого не сделали. Так?
— Более или менее.
Он просунул одну руку под подушку, чтобы голова лежала немного выше.
— Почему вы сейчас об этом спрашиваете?
— Я только сейчас начала это понимать. Джаррет был удивлен.
— Вот как? — осторожно сказал он.
— До сегодняшнего вечера я об этом не думала. Ренни подобрала свои влажные волосы и пододвинулась чуть-чуть ближе.
— Я не хочу сказать, что забыла о том, что случилось с вами. Я просто не понимала, что это может иметь стойкие последствия. Вы были у врача после отъезда из Нью-Йорка?
— Ренни, — сказал он безнадежным тоном, — я побывал у десятка врачей. Здесь ничего нельзя сделать.
Под одеялом ее рука безошибочно нашла его плечо. Она почувствовала, как он вздрогнул, но руку не убрала. Его кожа была теплой, ее прикосновение легким.
— Оно такое маленькое, — тихо сказала она. — Похоже на крошечную звездочку.
Джаррет повернулся и лег на спину, убрав ее руку. Но ненадолго. Указательным пальцем Ренни провела по одному из тонких, сморщенных лучей шрама.
— Неужели это действительно так впечатляет? — спросил Джаррет.
Ее палец застыл.
— Прошу меня извинить, — сказала Ренни. — Я доставила вам неприятные ощущения.
— Для этого вам не обязательно было меня касаться. — Джаррет не собирался проявлять такую откровенность. Сказанные сейчас слова вырвались независимо от его желания.
— Ну, тогда это не имеет значения. — Она продолжала водить пальцем по шраму. — С трудом верится, что такая маленькая штука оказалась такой важной. Мне нужно было тогда принести на станцию на Джонс-стрит заряженный револьвер. Детра получила бы по заслугам, если бы я ее застрелила.
Ее горячая решимость вызвала у Джаррета мрачную улыбку.
— К этому моменту Ди меня уже ранила, — напомнил он. — Но ваше желание отомстить получило должную оценку.
— Вы смеетесь надо мной.
— Немного. — Теперь Джаррет умышленно отстранил от себя ее руку. Если она снова дотронется до него, он выскочит из собственной кожи. Он был непреклонен. — Все кончено, Ренни. Я вам говорю, что никто ничего не сможет сделать.
Несмотря на его резкий тон, она продолжала настаивать.
— В чем конкретно состоит проблема?