Любовница моего мужа

Барских Оксана

— Нет, Леша, нет, — качала головой с истеричной улыбкой на лице. — Я не люблю бордовые розы. Нет. Неправильно. Я их ненавижу.

— Я всегда их тебе дарил.

Гдальский вдруг растерялся, ощущая себя уязвимым, но Надя и не думала больше щадить его чувства.

— Ты знаешь, я вдруг поняла, что ты никогда меня не слушал. Дарил и дарил эти розы, хотя я много раз тебе говорила, что это полная вульгарщина. Боже…

Надя осела на кровать, в конечностях возникла слабость, а тело стало ватным. Она посмотрела на мужа совершенно другими глазами. А Леша ведь

и правда никогда не интересовался, что ей нравится, что она любит, чем бы хотела заниматься. Нет, какие-то вопросы задавал, но тут же их забывал. В одно ухо влетело, с другого вылетело. В то время как она помнила не только все его предпочтения, но даже любимые блюда его матери. Господи… И на этого человека она потратила лучшие годы своей жизни.

— Не любишь розы, значит, другие подарю. Нет, охапку. А хочешь, цветочный ларек тебе купим, как ты мечтала, м?

Гдальский упал на колени, подползая к ней, словно нашкодивший щенок. Нассы он ей в тапки, она бы простила. Но ее муж не животное, а человек. Изменивший ей в их же доме. Чуть ли не на супружеской кровати.

— Нет, Леша, не мечтала. Ты меня с кем-то перепутал, — грустно улыбнулась и посмотрела вперед, сквозь него. — И как давно ты мне начал изменять? Ну да… Тая права была. Все эти отговорки про работу, задержки… Я такая дура…

— Кроме Миры, я тебе ни с кем не изменял! — воскликнул Гдальский и сразу же прикусил язык.

Лицо Нади мгновенно посерело при упоминании племянницы, и она опустила голову, не давая ему прочитать мысли, светившиеся в ее глазах.

В комнате еще долго царила тишина. Только плечи Нади тряслись, и Алексей подумал, что она снова плачет. Смотрел на нее и горел от желания потрясти ее, чтобы пошла ему навстречу. Он ведь извинился и готов умолять о прощении еще долго. Да все так жили. Да, он оступился. Да, изменил. Но разве это повод рубить с плеча и разводиться?

Прозвучавший в этот момент лязг ключа в замочной скважине входной двери избавил его от дальнейших нелепых оправданий.

— Леш, ты уже дома? Надя уехала с Архиповым.

Глаза Гдальского расширились, а вот Надя встрепенулась, подняв голову. Голос Миры звучал бодро, словно ничего этой ночью не произошло вовсе.

— Надь, я выгоню ее.

Алексей вскочил с колен и вышел в коридор.

— Кто разрешил тебе приходить?!

Надя вздрогнула. Никогда еще не слышала голос мужа таким жестким и гневливым. В нем отчетливо звучала неподдельная ненависть.

— Я соскучилась, любимый.

Сердце Гдальской сжалось. Получается, это был не разовый перепихон, а полноценная интрижка? У нее под носом.

Надя вышла в коридор почти сразу. Уставилась на парочку и прищурилась.

Мира в это время стояла за его спиной и гневно поджимала губы. Она надеялась, что Надя уже уехала, ведь все в офисе видели, что после обеда ее забрал Архипов.

Мира по его приказу самолично покупала авиабилеты, бронировала отель. Специально заказала номер для молодоженов, чтобы уж точно исключить любые возможности для примирения Нади с мужем. Вот только ее наличие в квартире портило все

ее планы. Разве что…

— Как давно ты спишь с моей племянницей, Леш? — прозвучал вдруг надломленный голос Нади.

Вопрос заставил Алексея дернуться и сделать шаг назад, вот только когда его спина коснулась груди Миры, он как ошпаренный отскочил вперед.

— Это была ошибка, малыш, — осторожно повторил Гдальский. — Всего раз. Я был не в себе. Пьян. Ты ведь видела. Будь я тревз, никогда бы у меня на нее не встал.

— Не называй меня так. И не оправдывайся. Выглядишь жалко. Еще скажи, она тебя заставила заниматься с ней сексом.

— Да, то есть, нет. Нет, я… Я ее с тобой перепутал, честно. Со спины ведь вы похожи. Обе блондинки, да и… Я был не в себе…

Как бы ни пытался, он не смог сказать в свое оправдание ничего внятного, кроме первой версии, которую преподнес Мире. Вот только по мере речи понимал, как же слабо и глупо это выглядит со стороны.

Надя переводила взгляд с него на Миру, которая сделала шаг в сторону и решила пойти ва-банк. Сейчас самый лучший момент, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону. Никто не заметил, как ее взгляд скользнул к приоткрытой входной двери.

Алексей смотрел на жену, а Надя была слишком подавлена, чтобы обращать на такие мелочи внимания. Ее взгляд в это время упал на живот Миры.

— Тебя даже не смутило, что она беременна от другого? Или это тебя наоборот возбуждает? Поэтому ты привел ее жить к нам? Она тебе из-за ребенка понравилась?

Она готова была прикусить себе язык за подобный вопрос. Тема беременности Миры заставляла ее чувствовать себя неполноценной. Племянница ведь получила всё — и будущего ребенка, и мужчину. И всего этого не было у Нади. Теперь не было.

— Не говори чушь, Надя. Это тут вообще причем? Не я, а ты хотела этого ребенка. Я потакал твоим капризам! — прорычал, стискивая изо всех сил кулаки.

Надя не заметила, как налились кровью его глаза при упоминании отца ребенка Миры. В этот момент она смотрела на девичий округлый живот.

Дочь ее старшей сестры всё это время стояла в стороне, наблюдая за их с мужем перепалкой, и с гордостью гладила его ладонями. Взгляд Нади волей-неволей опускался вниз.

Заметив это, Мира вдруг сделала шаг вперед, вставая вровень с Алексеем. И открыла рот, но не ради извинений. Нет, ее взгляд не выражал раскаяния. Наоборот. Она даже не постеснялась нагло обратиться к ней с вопросом. Словно издевалась над ее горем.

— Так у нас всё в силе? Вы усыновите ребенка, теть Надь? Мы договаривались. Я ведь понимаю, что маме нужно лечение, а у меня нет таких денег.

Мира вдруг опустила глаза и всхлипнула, строя из себя великомученицу. Гдальский удивленно посмотрел на нее. Ожидал, что она начнет кричать, что они с ним любят друг друга, чтобы очернить его перед Надей и заполучить себе мужика, но всё вышло наоборот. Гадать, для чего она устроила этот спектакль, долго не пришлось.

— Никто не отнимет у тебя ребенка, дорогуша. Мой внук разменной монетой в чужих гнусных руках не станет.