Любовница на двоих
Шрифт:
— И за что же мне выпала такая честь?
— За то, что ты замечательная, красивая женщина. А еще, ты очень хорошая мать.
Услышав последние слова, чуть было не опрокинула бокал шампанского на себя. Сделав пару глотков, я поставила бокал на пол. Галина потянулась к моим губам. Положив руки на мои бедра, она притянула меня к себе и прошептала вкрадчивым голосом:
— Не думай о плохом. Не бывает таких проблем, которые нельзя решить. Я думаю, что мы справимся.
Я всмотрелась в ее лицо. Никогда в жизни я не видела лица оживленнее и выразительнее, чем это. Никогда. Оно было необычайно волнующее. В нем сочетались жестокость и чувственность. Я и представить себе не могла, что такое сочетание может производить
Галина смотрела на меня своими огромными голубыми глазами, и я поняла, как сильно она любит меня. Ее нежные умелые руки доводили меня до экстаза, заставляли испытывать сумасшедшее наслаждение… Я потеряла рассудок, хотелось кричать… Я не думала и не хотела думать о том, что в данный момент я отдаюсь не мужчине, а я отдаюсь женщине, в каждом поступке которой, в каждом действии чувствовалось самое настоящее мужское начало.
С бешеной скоростью неслась по моим жилам кровь. Тело дрожало, я была не в силах вымолвить ни слова. Временами мне казалось, что мое сердце просто останавливалось, а потом начинало бешено колотиться. В который раз Галина притянула мое лицо к себе и поцеловала так, как целуют лицо любимой женщины после долгой разлуки. Этот поцелуй был долгим и страстным… Мне показалось, что он длился целую вечность. Она изучала мой рот своими губами, я чувствовала настоящую мужскую и какую-то неземную страсть. Никогда, ни разу в жизни меня никто так не целовал. Бесконечная, излучающая жар нежность. Я словно утратила чувство времени и чувство реальности. Я ничего не ощущала вокруг. Ничего, кроме ее тела. Мне показалось, что еще немного и загорится все вокруг нас. Это будет настоящий пожар. Пожар наших сердец и пожар нашей всепоглощающей страсти. Страсть заполонила нас обеих, мы стали заложниками ее пленительного света.
Не удержавшись, я прогнулась под Галиной и громко застонала. Мне захотелось, чтобы это обладание было полным и в мое лоно ворвалось самое настоящее мужское естество. В который раз Галина уловила мое желание и резко оторвалась от моих губ. Наши взгляды встретились, и я увидела в ее глазах неподдельную боль.
— Я обязательно сделаю операцию, — прошептала она, скрывая слезы. — Я обязательно стану мужчиной. Вот увидишь. Я сделаю все, что от меня требуется. Если бы я только знала, что когда-нибудь тебя встречу! Если бы я знала… Но ведь я даже не могла предположить.
— Не думай об этом.
Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание и я уже не могла остановить этот сумасшедший танец плоти. Я ощутила тяжелое дыхание моей партнерши и то, как меня затопила новая волна чувств. Я дрожала, словно осиновый листок, а Галин язык все трогал и трогал мое тело.
Мне хотелось сказать Галине что-то приятное, но я не могла, потому что у меня просто не было сил. Она боготворила меня так, как мужчина боготворит женщину, и ласкала меня так, как ласкают друг друга самые искренние и неподдельные любовники. А затем наступил пик блаженства. Мое тело запульсировало, и от остроты ощущений я чуть было не потеряла сознание. Потом, после нескольких мощных оргазмов, наступило забытье.
Эта ночь останется навсегда в моей памяти.
Глава 13
Ранним утром я проснулась от плача малышки и накормила ее. Галина, пожелав мне приятного дня, уехала в город, чтобы поговорить с так называемыми нужными людьми. При воспоминании о прошедшей ночи я мучительно краснела и ничего не могла с этим поделать. Порой мне казалось, что все это только приснилось, но мое сердце бешено колотилось, и я в который раз думала о том, что обманываю себя. Я и не могла понять, какое состояние я испытываю в данную минуту. То ли великое счастье, то ли ужасную агонию души. Мне хотелось верить, что я испытываю к Галине чувства, которые значат намного больше, чем обычная женская дружба,
Прошло Несколько часов. Галина не возвращалась. Когда кого-то ждешь, время тянется необычайно медленно. Я немного перекусила и без конца поглядывала на часы. Нервы были на пределе, и я ничего не могла с этим поделать. Ничего. Из окна была хорошо видна шумная улица. Куда-то спешащие люди… Разноцветная реклама… Пестрые иномарки… Скоро наступит вечер, сядет солнце, город быстро заполнят сумерки… Меня терзали противоречивые чувства и страх перед тем, что я останусь одна в четырех стенах. С каждой минутой меня все больше и больше охватывала паника. Я осознавала, что мне нельзя нервничать, потому что как только я начинаю нервничать, Динулька тут же ворочается, начинает беспокоиться.
Галина не вернется, я не должна распускаться, я решусь на все ради дочки. А может, я просто нетерпелива и тороплю события.
Стараясь справиться с волнением, я налила себе крепкого кофе, сделала несколько глотков и подошла к зеркалу. Беременность явно пошла мне на пользу. После родов я расцвела. Я представила себя в свадебном платье. Наверно, я должна быть очень красивой невестой. У меня будет великолепное платье и пышная юбка со множеством складок и рюш. Я соберу волосы в красивую прическу и не буду надевать фату, чтобы не скрывать свою красивую длинную шею, наоборот, постараюсь подчеркнуть ее совершенную линию, тонкий, изящный изгиб. Да и вырез на моем свадебном платье будет глубокий, откровенный. Мой супруг будет неотразим точно так же, как неотразима я. И он никогда не причинит мне боль. Все эти фантазии привели к тому, что я расплакалась.
Когда на улице стало совсем темно, я уже не могла сидеть на одном месте. Я металась по комнате, то и дело подходила к двери, прислушиваясь к каждому шороху. Дочурка улавливала мое настроение и вела себя крайне беспокойно.
Галина не возвращалась.
В который раз подойдя к зеркалу, я отметила, что мое лицо припухло и стало болезненно бледным, под глазами большие синие круги.
Что же делать? Я перебрала один вариант за другим. Ни один не годился. Можно попытаться выйти на улицу и обратиться к какому-нибудь американцу за помощью. Но что я могу сказать, не зная языка, да и кто согласится мне помочь… У меня нет ни единого цента, а здесь есть только один язык, язык денег. Он понятен и прост.
Мысль о том, чтобы пойти в полицейский участок, я отмела сразу. Меня просто засадят за крепкую стальную решетку и навсегда разлучат с дочерью. Оставалось одно — найти Российское посольство, встать на колени перед послом и поведать свою страшную историю без каких-либо прикрас и исключений. Кроме своего ужасного поступка, когда я решила продать своего ребенка, обязательно расскажу о нелепо погибшей Динке и о других, которых отправляют за кардон так же, как отправили нас. Вот завтра встану с утра пораньше, накормлю Дину и пойду искать посольство. Хотя нет, я не оставлю малышку одну. Я ведь могу не вернуться так же, как не вернулась Галина. Я возьму свою доченьку на руки и пойду с ней.
За эти двое суток я очень изменилась. Исчезла вера в то, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний. Надежда на то, что Галина вернется, испарялась с каждой минутой.
У меня даже не было сил думать о том, почему не вернулась Галина. Наверняка с ней что-то случилось. Жива ли она… Я знала только одно — она не сбежала. Она бы никогда не оставила меня одну в чужой квартире и чужой стране. Случилось что-то непредвиденное, что в корне поменяло все планы. Нужно только дождаться утра. Ночью я вряд ли смогу дойти до посольства, успокаивала себя я. В минуты горького отчаяния я закрывала свой рот руками и убегала на кухню, чтобы мои рыдания не разбудили и без того плохо спавшую дочь.